Невилл Чемберлен

Невилл, как мог, поддерживал брата, хотя и иронизировал в письме сестре: «Миссис Дундас (мать Айви, жены Остина. — М. Д.) рассказала мне, что встретила трех малышей на улице, они с гордостью продемонстрировали ей три шестипенсовика, которые им дал «какой-то мужчина». «Но за что он вам их дал?» — «За то, что мы поприветствовали его!» Миссис Дундас тут же узнала в этом мужчине Остина… <…> я, услышав об этом, придумал сюжет для карикатуры в вечернюю газету: пусть изобразят министра в отставке. В глубоком унынии он идет по одинокой дороге, руки за спиной, голова поникла, он бормочет «если бы я только служил Асквиту, он хотя бы прислал мне благодарственное письмо!». И тут появляются трое оборванных ребятишек, они узнают его, шепчут: «Это он! Уважайте его горе!», тихо и почтительно приветствуют они жалкую, но все же достойную фигуру сломленного человека. Человек распрямляет плечи, его прекрасные глаза наполняются слезами, он восклицает: «Слава Богу! Обо мне еще не забывают!», бросает детям кошелек с золотом и уходит, вдохновленный новой надеждой. Эффектно, не правда ли? Энни сказала, что иногда я умею быть очень противным»[81].

Однако после отставки Остина точно такой же сломленной фигурой стал и младший Чемберлен. Хотя постепенно его «промышленная армия» наводняла страну и 100 тысяч рабочих все-таки поступили на заводы — этого было недостаточно. После провала его десятой схемы, представленной правительству в июле 1917 года, Невилл указывает Ллойд Джорджу на свое «невыносимое положение» и просит либо «дать ему глоток воздуха или принять его отставку»[82]. Окленд Геддес предлагает схему, по которой трудовую повинность следует вводить не по возрасту, а по роду занятий, с чем Чемберлен скрепя сердце соглашается. Ллойд Джордж все же отказывает ему в отставке, сам уже намереваясь вводить всеобщую трудовую повинность вместе с военной. Чемберлен решительно возражает против слияния промышленной повинности и военного призыва, так как подобное «будет означать лишь то, что Национальная служба превратится в филиал военного министерства».

Это в итоге ставит точку всему бесконечному кошмару и дает Ллойд Джорджу возможность не просто отказаться от услуг Чемберлена, но сделать его отставку максимально позорной. Премьер с нескрываемым удовольствием этой возможностью пользуется, пресса упивается поражением Чемберлена. Между тем даже Аддисон, ранее так резко настроенный против инициатив директора Национальной службы, позже признает, что «у него <Невилла Чемберлена> никогда не было справедливого шанса преодолеть все препятствия»[83]. Это являлось очевидным и для самого Чемберлена, который, передав прошение об отставке премьер-министру в августе 1917 года, заметил: «Для успеха любой новой схемы важно, чтобы у главы ведомства была полная поддержка всего Кабинета, в особенности в его деловых контактах с другими трудовыми ведомствами»[84].

Такая поддержка была гарантирована его преемнику — генералу Окленду Геддесу. Помимо прочего тот сразу же получил место и в Кабинете министров, и в палате общин. Правда, поначалу и этого было недостаточно, лишь к апрелю 1918-го стало возможно говорить о каких-то успехах Национальной службы. «Вижу, как Черчилль хвастается, что выпуск боеприпасов увеличился, несмотря на перераспределение рабочих. Я всегда знал, что именно так и произойдет! А Аддисон с Ллойд Джорджем не хотели рисковать»[85], — отмечал Чемберлен в дневнике, уже успокоившись после этого «значительного фиаско», над которым многим его критикам было «заманчиво глумиться»[86]. Действительно, победы забываются быстро, но поражения не прощаются никогда.

Невилл Чемберлен оставался все тем же, мрачным, но не смирившимся: «Я задавался вопросом, что я сделаю, когда обрету свободу. Моя муниципальная карьера (обязанности лорд-мэра Бирмингема. — М. Д.) окончена, и я полагаю трудным, если не невозможным, ее возобновить. Моя деловая карьера была прервана сначала административными обязанностями, а теперь и практически полностью. <…> Я думаю, было бы мудро удалиться во мрак на несколько недель. <…> Я пытаюсь отнестись ко всему этому философски, но трудно не чувствовать горечи, что не удалось «внести свою лепту»»[87].

За все неудавшиеся усилия Ллойд Джордж милостиво предложил Невиллу Чемберлену рыцарское звание, но он отказался, как когда-то от титулов отказывался и его отец Джозеф. В самом деле, решение это было не только заслуживающим уважения (ведь получать награду за проваленную работу весьма странно), но и верным ввиду того, что скоро Ллойд Джорджа будут обвинять в торговле этими самыми титулами, и обвинять совершенно справедливо.