Невилл Чемберлен

Но привычный ход жизни был нарушен, когда лорд-мэр отправился в Лондон по делам, которые вскоре уладил, и ожидал бирмингемского поезда на вокзале Паддингтон. Там его и отыскал секретарь Остина и потребовал немедленно явиться к Ллойд Джорджу. Младший Чемберлен был заинтригован; при встрече с братом тот попросил его «не фыркать», а выслушать предложение до конца. На пост главы Национальной службы предлагались и другие кандидатуры: лорда Керзона[72] и лорда Милнера[73]. После краткого собеседования Ллойд Джорджа с Невиллом Чемберленом на размышление ему дали лишь десять минут, девять из которых он думал о том, что «это — ужасная ответственность. Если бы это была только моя собственная карьера, которой что-то угрожало, я бы не раздумывал, но теперь результат войны может зависеть от того, что я буду делать»[74]. А на десятой минуте Невилл послал Остина к премьер-министру, чтобы тот ответил за него «да».

Однако более всего младший Чемберлен боялся не новой ответственности, не той огромнейшей работы, которая ему предстояла. Прежде всего он переживал за Бирмингем, ведь пост лорд-мэра приходилось оставить. «Я просто ужасно себя чувствую при мысли обо всех тех людях, которые полагались на меня. <…> Несчастный управляющий банком прислал мне странно сформулированное, но жалостливое письмо, что «фигурально выражаясь, готов отдать жизнь за Ваше Превосходительство»»[75]. Но жизни отбирал не Невилл Чемберлен, а Первая мировая война, и чтобы отдать войне этих жизней как можно меньше, он ехал в Лондон. Он ехал работать.

Глава 2 «МОЗГ РАЗМЕРОМ С БУЛАВОЧНУЮ ГОЛОВКУ»: НАЦИОНАЛЬНАЯ СЛУЖБА, ЗАДНЯЯ СКАМЬЯ ПАРЛАМЕНТА (1916–1923)

У него никогда не было справедливого шанса преодолеть все препятствия[76].

Кристофер Аддисон

«В пятницу я имел две встречи с премьер-министром, он требует схему (создания промышленной армии. — М. Д.) ко вторнику или среде! <…> Пресса единодушна в моем одобрении…<…> но я действительно чувствовал себя ужасно в ту пятницу! <…> У меня нет даже клочка бумаги, который бы объяснял, где мои обязанности начинаются и где заканчиваются, есть ли в моем распоряжении Ирландия и Шотландия, и даже Англия, могу ли я распоряжаться волонтерами. <…> Вероятно, мне положено жалованье, но какое — я тоже не знаю»[77], — писал Невилл Чемберлен сестре, получив назначение.

Ллойд Джорджу Чемберлен не понравился сразу, первый валлиец-премьер тут же отметил, что «мозг у него размером с булавочную головку»[78]. Тем не менее посмотреть, как этот «не худший лорд-мэр Бирмингема в не лучший год» будет разбираться в том хаосе, который был вызван не только созданием нового ведомства, но и всей реорганизацией правительства, ему было интересно. А лорд-мэру предстояло еще передать дела своему преемнику, найти жилье в Лондоне и перевезти туда свою семью. К тому же у Энни недавно случился выкидыш, и она еще была очень слаба.

Зато из Бирмингема Чемберлен перевез в Лондон не только семью, но и свою команду для работы в Национальной службе, что моментально вызвало недовольство Уайт-холла (как именуют британское правительство по названию улицы). Многие считали это главным промахом и главной его ошибкой. Ллойд Джордж позже подробно описывал в своих «Военных мемуарах»[79], как Чемберлен отвергал кандидатуры на пост своего заместителя — Окленда Геддеса или Джеймса Стивенсона, предпочтя им Эрнеста Хили, своего давнего коллегу. Чемберлен же, выросший в семье политиков, прекрасно сознавал, что такое люди Уайт-холла и что вместо добросовестной работы они начнут развивать политические интриги. Интриги и всякого рода политические игры, эту неотъемлемую часть британской политики, Чемберлен ненавидел и презирал уже тогда. Именно этим объясняется то, что он не стал настаивать на своем месте в парламенте, какое имелось у всех министров, и на своей прямой отчетности перед палатой общин, но как раз именно это и стало его промахом. Чемберлен хотел работать, не отвлекаясь на такие мелочи, как согласование с палатой своих инициатив. Однако, увы, это было совершенно невозможно[80].