Невинная для грешника

Регина стонет, что я переломал ей все планы, и вообще она только что из салона, но так уже и быть, приедет через час.

Час превращается в два, но это же Регина. Небось, не может определиться, от какого бренда трусы надеть и какой цвет помады подойдёт к её настроению.

Появляется в ресторане тогда, когда я, едва не осатанев, допиваю третью чашку кофе. Вплывает внутрь королевой подиума, надменно улыбается несчастному парню-хостесу, обалдевшему от её красоты, а я отворачиваюсь к окну.

– Марк, прости, пробки, – Регина наклоняется, звонко целует меня в щёку, а от насыщенного аромата её парфюма в носу свербит.

– Зачем покрасилась? – указываю рукой на уже каштановые кудри, уложенные каким-то новым способом, а Регина плечами пожимает.

– Знаешь, я всё-таки поняла, что блондинкой быть – не моё, – достаёт из сумочки зеркальце, вытягивает уточкой губы, причмокивает и улыбается. – Мне идёт? Красивая?

Регина не кокетничает – в наших отношениях этого нет. Она действительно интересуется моим мужским экспертным мнением и даже во взгляде ясных голубых глаз нетерпеливый вопрос.

– Очень красивая, – улыбаюсь и протягиваю папку меню. – Выбирай, что хочешь. Тут неплохо кормят.

– Знаю, мы с Юлькой были тут на днях. У них потрясающая карбонара.

Официант, принимая заказ, едва в обморок не падает, до такой степени ему неловко смотреть на ослепительную Регину, которая всем своим видом показывает, что на мнение какого-то плебея ей плевать, а я раздражённо вздыхаю.

– Вот всё в тебе, Тихомирова, хорошо, если бы не твоя стервозность и снобизм.

– Не вижу поводов расшаркиваться перед всеми подряд, – пожимает плечами, а я вдруг очень остро понимаю, до какой степени меня тошнит от этого высокомерия. Оно кругом: в матери, отце, их “друзьях” и в их детишках.

Даже друзья иногда могут раздражать, верно? Особенно, если они ведут себя как последние суки.

– Ну так, что ты хотел? К чему эта срочность? Вечером бы и поговорили.

– Не будет никакого вечера, – говорю и тянусь за бокалом с водой.

– Эм… в смысле? – хлопает глазами Регина и даже не обращает внимания, что перед ней ставят тарелку с ароматной карбонарой.

Паста стынет, пауза тянется, яичный желток заветривается, а я пью воду.

– Марк, ты не можешь так со мной поступить, – наконец приходит в себя Регина. – Мы договорились, ты обещал.

– Да, и я не люблю нарушать свои же обещания, но не в этом случае.

– Но почему? Марк, это просто вечеринка и я даже согласилась, что именно там мы сообщим всем о нашем разрыве…

– Регина, не веди себя так, словно у нас с тобой действительно есть отношения и, подонок такой, бросаю тебя. Мы просто разрываем наш договор немного раньше, чем собирались.

Регина комкает в руке салфетку, рвёт её на мелкие кусочки и даже не замечает, как белая бумажная труха осыпается на её жутко дорогое платье. Она пытается переварить услышанное, а я всё-таки решаю не умирать голодной смертью.

Плавно и никуда не торопясь, я отрезаю кусочек от своего стейка и кладу в рот. Медленно жую, словно один за столиком нахожусь, и молчание меня вовсе не тяготит.

Ставить точки легко, если готов к этому, а я сейчас готов как никогда до этого.

– Регина, ты помнишь, как всё началось? Наш договор?

Она пьёт вино и нетерпеливо рукой взмахивает. Конечно, помнит.

– Тогда ты вляпалась в очередное дерьмо, я тебя спас. Поддался на уговоры, мольбы твои слёзные, притворился твоим парнем. И тебе было хорошо за ширмой, и меня никто не трогал. Но всё это зашло слишком далеко.

– У тебя кто-то есть? Ты поэтому?

На мгновение теряюсь. У меня есть кто-то? После гневной тирады Марты, после её вопросов, я понял, что действительно больше не могу всё это продолжать.

Слишком много лжи, которая вяжет меня по рукам и ногам. Я вроде и свободен, а вроде бы и состою в отношениях с девочкой из “своего круга”. Глупость.

– Регина, ты же помнишь? Мы играем в пару голубков, но мы не лезем в личную жизнь друг друга.

– Значит, всё-таки кто-то есть, – прищуривается и отодвигает подальше тарелку. Похоже, аппетит у Регины пропал. – Марк, я твой друг, я на многое ради тебя способна, но этот вечер… там будет отец. Если я приду в клуб одна, у него будут вопросы. И ты знаешь прекрасно мою ситуацию. Отец же охрану приставит, вновь наймёт бугаёв, чтобы его доченьку охраняли! А я так больше не хочу!

Николай Тихомиров – редкостный параноик. Регину лет с двенадцати пасут охранники, и только “отношения” со мной дали ей временную свободу. Наверное, в этом тоже была причина, по которой я согласился на этот фарс – мне элементарно было жаль подругу детства.

Но сейчас я хочу пожалеть себя и сбросить с себя этот камень фиктивных отношений.

– Но я не могу вечно тебе алиби организовывать, – доедаю стейк, запиваю водой с лимоном, промокаю губы салфеткой. – Ты же понимаешь это? Ну, в самом деле, не жениться же нам.

– Марк, только на этот вечер… Нет? Не согласишься? Блин, Орлов! Так меня подставляешь.

– Тихомирова, всё это вообще не надо было начинать, чтобы не заканчивать вот так. Да и вообще. Не ходи ты на вечеринку Казанцева. Ты же терпеть его не можешь.