Невинная для Лютого

Одно дело ненавидеть того, кто причинил тебе боль, совсем другое — ненавидеть себя. Это не просто крутит. Это убивает.

Перед ювелирным я понял, что девушка, которая идет рядом, совсем не может называться врагом. Не может быть кровью и плотью того, кто приказал поиздеваться над Милой.

А вдруг она не Кирсанова — мелькнула мысль. Жена Крысы загуляла, ребенка перепутали, малышку подбросили, взяли в приюте.

Это что-то поменяет? Я ее убить хотел, задавить теми же руками, что сейчас сжимают тонкие пальцы. Сильно сжимают, а она терпит. И молчит. Хотя есть что сказать, и когда-нибудь я ей это разрешу. Позволю исполосовать себя за все, что сделал, а пока… А пока будем притворяться. Притворяться ради жизни нашего ребенка. Думать о том, как он был зачат, и почему девушка не выпила вовремя противозачаточные, мне было слишком трудно. Неопытная, слабая малышка, которую отец бросил львам на растерзание и не подсказал, как с этой грязью жить. Моральный урод.

Какого хуя он ее продал за миллионы слизняку Носову? Разве это можно оправдать? А Лина видит в отце святошу. Мне стоит подобраться к нему поближе только ради того, чтобы раскрыть ей глаза. Не все в мире является тем, чем кажется.

Вывеска горела золотом и кричала о дороговизне, но Ангелине же нравятся ухаживания, красивые вещи — пусть теперь принимает подарки. Задарю так, что папино состояние будет паршивой пылью на ее туфельках.

Когда мы вошли внутрь, я оценил знакомые витрины и остановился возле широкой и украшенной по периметру диодными лентами столешнице. На небольших выступах в виде женских каблучков на фоне алого бархата в выгодном освещении мерцали бриллианты, вживленные в золотые кольца.

— Примерим? — улыбнулся я «невесте». Старался не щуриться, не дергаться, а спокойно смотреть на девушку, мимикрировать счастью и не морщиться от собственного темного отражения в синеватой глубине ее глаз.

Она посмотрела пронзительно, чуть прикрыв глаза, будто проверяла, насколько я хорошо играю, и, судя по короткому кивку, одобрила. Повернулась к девушке-работнице, и по салону прокатился звонкий властный голос:

— Покажите мне и моему жениху парные кольца последней коллекции. Предпочтение уникальным экземплярам и необычным огранкам бриллиантов. — Снова посмотрела мне в глаза и нежно улыбнулась: — Надеюсь, в этом магазинчике найдётся что-либо достойное, любимый.

И откуда в ней проснулась эта стерва? Или она всегда была, но умело пряталась? Прямая спина, стальной взгляд и белозубая улыбка… Но всё же кончики губ подрагивают, порой опускаясь, да плечи напряжены, будто у ожидающего удар бойца на ринге. Игра. Отличная, но игра.

Я не ответил, а уверенно повернулся к продавщице, что засверкала от радости, будто лежащий перед нами брюлик в лучах солнца. Ожидалась крупная покупка, как же это банально. Хорошо хоть прыгать от радости не начала, а то меня бы стошнило.

— Я знаю у вас есть мастер, — немного подался вперед, переплел пальцы Ангелины со своими. — Звонарёв. Хочу увидеть его кольца, сколько бы они не стоили.

— Я позову администратора, — счастливо пропела девушка и упорхнула на минуту, спустя которую к нам уже выбежал, что-то жуя на ходу, маленький сухонький человечек.

Окинув нас цепким взглядом, он скользнул по моему лицу и заулыбался Ангелине. Такие специалисты всегда чуют деньги и неприлично богатых людей, даже если те напялили на себя картофельный мешок.

— Что изволите?

— Мой любимый, — промурлыкала Ангелина и глянула на меня с улыбкой, от которой мороз по коже пошёл, — хочет посмотреть кольца Звонарёва. Нам нужны только парные. — Она прижалась ко мне всем телом и выдохнула: — Мы скоро поженимся.

— Понял, — тут же засуетился мужичок. — Не извольте беспокоиться, сейчас всё будет…

Он порхал у большого сейфа, пищали кнопки кодового замка, а Ангелина нервно подрагивала у меня в объятиях, но продолжала нежно улыбаться. Казалось, игра ей даётся легко, но я то чувствовал, с какой силой впиваются её ногти в кожу моего предплечья. Уже показалась кровь, но девушка этого даже не заметила.

— Мне эти нравятся, — звенящим от «счастья» голосом заявила она, кивая в неопределенном направлении. — А тебе… любимый?

Администратор разложил перед нами несколько раскрытых бархатных коробочек.

— Нет, — отсек я категорично. — Я хочу что-то необычное. Все это — прошлый век. Скучно и тривиально. Я видел у Льва Николаевича особую коллекцию, самую яркую, — поддал низкой интонации и шире заулыбался, глядя Ангелине в глаза. — Ведь с моей невестой скучать не приходится, она такая горячая! Нужны кольца из весенней коллекции. Они подчеркнут страсть моей ненаглядной.

Ну и как тебе теперь моя игра? Ли-на.

— Да ты… — голос её на мгновение дрогнул, в синих глазах мелькнула вспышка болезненной ярости. С трудом справившись со злостью, которую вызвал мой намёк, Ангелина вновь мягко пропела: — Да ты ещё горячее, мой вулкан! И да, — вжимая в меня ногти, раздирая кожу, процедила она, — нам до смерти нужны именно те кольца!