Невинная оговорка

Я фыркнула, складывая скатерти.

— Извини, конечно, но ты опоздал на два с половиной месяца. Объяснение могло помочь ещё даже неделю назад, даже вчера утром. Ты мог бы позвонить мне вчера вечером, пока я сидела здесь одна и ждала тебя, но думаю, ты был очень уж занят в Бруклине, чтобы подумать об этом.

— Я не ездил в Бруклин. Ну, то есть ездил, но не для…

Я покачала головой, фокусируясь на складывании. Упоминание Бруклина больно укололо, будто он говорил о своей любовнице.

— Конечно, ты ездил.

Он вырвал подложку под столовые приборы из моих рук и швырнул её на пол.

— Ты можешь выслушать меня или нет?

Я скрестила руки на груди и повернулась к нему, но не могла смотреть ему в глаза.

— Я сел на поезд на линии Л, но в мыслях всё ещё был сумбур. Я всё ещё злился, но ночью с тобой мне было так чертовски хорошо, что я совершенно запутался в своих чувствах. Я проехал свою остановку, я хотел привести мысли в порядок, прежде чем встретиться с тобой.

— И поэтому ты решил выйти на станции Бедфорд и пойти поиграть в боулинг.

— Совсем нет. Целых полчаса я ехал не в том направлении, потом, наконец, опомнился и пересел на обратный поезд, чтобы добраться домой. Но в это время на линии случились какие-то неполадки. Детка, я застрял на три часа под землёй. Я не мог тебе позвонить, связь отсутствовала.

Я отвернулась к столу. Линия Л печально известна из-за перебоев в работе, поэтому я не сомневалась в правдивости его слов. Но теперь это уже не имело значения.

— Что всё это значит? — жестом он показал вокруг. — Цветы? Свечи?

Мой подбородок задрожал. Все мои надежды не оправдались. Я ощущала это так же отчётливо, как и вчера.

— Ты был прав, — сказала я. — Та ночь многое для меня значила. Вчера я взяла выходной, чтобы приготовить тебе рёбрышки и сделать уборку в квартире. Я думала мы, наконец, всё обсудим, всё разрешим.

Он нахмурился.

— Ты мне об этом не говорила.

— Это был сюрприз.

Он огляделся вокруг.

— Если бы я знал, я бы прямиком приехал домой.

— Но ты этого не сделал, — я расцепила руки и взглянула на него. — Ты знаешь, как много значило для меня твоё возвращение в нашу постель. Ты сам сказал, что я была открыта для тебя, на седьмом небе от счастья. Но ты жёстко опустил меня на землю.

Он открыл было рот, но его возражение, так и осталось внутри. Он снова посмотрел вокруг.

— Ты права. Прости меня.

— Всё в порядке, — я сглотнула ком, стоящий в горле, затем продолжила. — Может, это и к лучшему. Это помогло мне кое-что прояснить.

Я не стала вдаваться в детали, потому как видела, как заработали шестерёнки в его голове, и, возможно, если бы он поинтересовался, ему стало бы ещё хуже. Спустя какое-то время, он произнёс.

— Я не хотел причинить тебе боль. Я тоже страдаю. Я был в таком смятении, и, да — я не совсем хорошо с этим справлялся.

— Ты так думаешь? Да ты меня полностью игнорировал. Ты же знаешь, как трудно мне было открыться и полюбить тебя. Я никогда не хотела оказаться в дерьмовом браке, как мои родители, вечно злиться и обижаться. А это как раз то, что с нами происходит, но самое ужасное, что я даже не знаю причины.

Он сглотнул и плотно сжал губы.

— Всё просто… вышло из-под контроля.

— Мне уже всё равно. Твои извинения мне не нужны, — я подняла ладони вверх. Я уже сделала выбор, продолжать вести беседу в таком же духе, не даст результатов, и мне будет лишь труднее сказать ему о моём решении. — У тебя было достаточно возможностей поговорить со мной, но ты этого не сделал. На данный момент я скорее чувствую усталость, чем любопытство, я просто хочу со всем этим покончить. Покончить с этим браком.

Он сгрёб волосы в кулак, казалось, он не осознавал, что делал.

— Ты же не всерьёз.

— У меня была длинная ночь, я устала. Я собираюсь принять душ, позвонить на работу и сказаться больной, и пойти спать. Тебе следует уйти. Мне уже всё равно куда. Хотя позже нам всё же стоит поговорить, что нам делать дальше.

— Сэди…

Я развернулась и направилась в спальню.

— Сэди, подожди… Я знаю о ребёнке.

Я замерла. О ребёнке? Но ведь нет никакого ребёнка, и он никак не мог узнать об аборте.

Мой брат единственный человек, который знает всю правду, но он бы никогда не предал меня. Я снова повернулась к Натану лицом.

— Что?

— Я знаю, что ты сделала аборт, — спокойно произнёс он. — И что это был наш ребёнок.

33

Моё учащённое сердцебиение отзывалось в горле. Сделав аборт, я пообещала себе, что обязательно расскажу об этом Натану. Может не обязательно в тот же день или даже в том же году, но если у нас получится построить отношения, то однажды я обязательно наберусь смелости и сделаю это. И вот мы там, где мы есть, семь лет спустя. Я никак не предполагала, что он сам сможет об этом разузнать, или что меня не будет рядом, чтобы всё ему объяснить.

— Так вот в чём причина твоего поведения в последние месяцы?

— И да, и нет.

Меня расстроил тот факт, что меня не было рядом, когда он узнал правду. Я понимаю, что это известие очень сильно ранило его, но неужели он не мог признаться мне раньше.

— Ты должен был сказать мне, что обо всём знаешь.

— А ты должна была рассказать мне, что сделала это.