Невинная. В уплату долга

Внизу моего живота виднеется длинная горизонтальная белая повязка, которую я тут же сдираю и вижу шрам. Совсем свежий. Небольшой. Несколько рубцов и металлические скобы, скрепляющие разрезанную кожу.

Если бы я могла закричать в этот момент, я бы порвала связки, но нет. Я могу лишь молча выть от горя, проклиная здесь всех и каждого.

Мой маленький. Его нет. Его больше нет со мной рядом. Он не пинается под сердцем.

Что с ним, где он? Как же я мечтаю взять его на ручки и поцеловать. Господи.

Слезы стекают на подушку. Я не верю. Я ведь так хотела увидеть ребенка! Хоть раз. Хоть один раз, прежде чем Волк заберет его у меня, и вырвет с мясом мое сердце. Но он и так его отнял. Без просу. Без сожаления.

Осознание приходит быстро. Волк забрал у меня моего малыша. Он сдержал свое слово, а значит, и мне больше незачем жить.

Быстро заклеиваю рану. Не могу видеть больше этот проклятый шрам. Слезы градом катятся по щекам, перед глазами все расплывается.

Осмотревшись по сторонам понимаю, что я здесь совсем одна. Нет колыбельной для малыша или бутылочек. Нет ребенка. И не было его!

Этот монстр забрал маленького себе сразу после родов. Он поступил точно так, как и обещал. Несмотря ни на что. Несмотря даже на то, что мне казалось, будто у Романа начало стучать каменное сердце.

Всего на миг. Когда целовал меня. Когда гладил ласково по волосам и обнимал, стараясь успокоить. Нет. Мне просто показалось. Какая же я дура.

Наверное, в этот момент мое сердце начинает по-настоящему кровоточить. Как у мамы, потерявшей ребенка.

Тут же сползаю с кровати, превозмогая дикую боль в теле, и начинаю ползти по полу,  хватаясь рукой за живот. Я не знаю, что делаю и куда иду. Мне уже все равно. Я просто хочу, чтобы этот кошмар уже наконец-то прекратился. Я не хочу жить без малыша. Это не жизнь уже и так. Одно лишь существование будет.

Волк забрал у меня все самое дорогое. Если без отца я бы, возможно, и выжила еще как-то, то без маленького в этом нет никакого смысла.

Так больно на душе, как в этот момент, мне еще никогда не было. Словно мое сердце вырвали из груди и растоптали ногами. Без сожаления. Просто ради мести.

Из моих губ вырывается немой страшный смех. Истеричный и судорожный. Волк отомстил мне. У него получилось. Я думала, что Роман хоть немного пожалеет меня, ведь он уже не делал мне больно, он защищал и оберегал меня каждый миг, но нет.

Этот мужчина отнял все, что было у меня, а я…лучше бы я умерла. Лучше бы он убил меня еще тогда или позволил умереть под ножом хирурга. Почему он этого не позволил. Почему?!

Лучше бы я умерла прямо на операционном столе, как и хотела, ведь осознание того, что я больше никогда не увижу своего малыша, и так уже убивает меня. Режет ножом, выкручивая до потери пульса. Каждую секунду делает больно, лишая даже малейшего шанса на счастье.

Глава 31.1 Волк

Спустя сутки после после операции Илану переводят из реанимации в обычную палату. Я уже проведал утром нашу крошку, и теперь иду к птичке. Хочу увидеть ее. Безумно хочу. Даже не думал, что за все то время успел так сильно привязаться к девочке, но это так. Кажется, я стал зависим от нее, и мне становится хреново, когда долго не вижу птичку.

Как только открываю дверь палаты, охреневаю просто. Илана на полу сидит, обхватив живот руками и ревет. Заливисто и горько, до дрожи в руках. В одной только больничной сорочке. Волосы светлые рассыпались по плечам.

Все ее датчики выдернуты нахрен, капельница болтается у кровати. Сама же птичка выглядит потерянной и просто до предела несчастной.

– Ты что творишь, тебе рано вставать!

Быстро к ней подхожу, но как только пытаюсь на руки девочку взять, мою щеку опаляет огнем пощечины. Хоть птичка и слабая сейчас, она бьет сильно, наотмашь, смотря прямо мне в глаза, как раненый дикий зверь.

Набираю побольше воздуха, терпение мне еще понадобится.

Поднимаю Илану с пола и на кровать осторожно укладываю, игнорируя попытки девчонки расцарапать мне рожу и грудь.

Легкая, как куколка. Белая вся только после операции и потери крови.

Тут же взгляд бросаю на ее живот. Хоть бы швы не разошлись от этих дурацких побегов. Этого еще не хватало.

Как только птичка подушки касается, закрывает лицо руками. Плачет просто навзрыд и я, блядь уже не знаю, что с этим делать.

Сажусь на край кровати. Осторожно ее руки с лица убираю. Я нихрена не пойму без жестов, что случилось. Вижу только, что расстроена она. До предела уже просто. Дышит часто, до хрипоты. Задыхатся вот-вот опять начнет.

Сжимаю ее пальцы. Нежные и бледные. Дрожащие.

– Илана, в чем дело? У тебя болит что-то, поэтому с кровати свалилась? Спокойно, просто покажи.

Отпускаю ее руки. Даю ей свободу.

Птичка в рыданиях содрогается, но все же начинает показывать жестами. Снова за отца печется? Нихрена не пойму. В ее глазах океан слез уже плескается. Ни разу еще не видел ее настолько…убитой горем.

– Мой малыш. Что с ним? Он умер или вы забрали его. Вы забрали моего ребенка?

Слезы горошинами стекают по ее лицу. Хрупкие плечи содрогаются в тяжелых рыданиях.