Невинность

Время от времени отец Гвинет говорил о том, чтобы подарить немалую часть коллекции музею, и недавно пришел к выводу, что время практически пришло. Телфорд давно опасался, что совершенные им кражи ключевых экспонатов в конце концов раскроются, и понимал, что роковой для него момент может наступить со дня на день.

Два предыдущих года, чтобы снискать расположение отца Гвинет, Телфорд делал вид, что разделяет его увлечение экзотическими видами меда, выучил профессиональный жаргон пчеловодов и медоваров. В разговоре несколькими днями раньше до прибытия в дом отца Гвинет с твердым намерением убить последнего всячески расхваливал экзотический кремовый мед, который вроде бы купил во время поездки в Италию, хотя и не упоминал растение, с которого пчелы собирали нектар. Придя в дом отца Гвинет под вечер двадцать второго декабря, он презентовал хозяину баночку расхваленной амброзии, с которой снял этикетку. А потом, шутки ради, предложил тому определить, что это за мед.

Они сразу пошли на кухню, где отец Гвинет открыл баночку с медом, глубоко вдохнул его аромат, поставил на стол тарелки, ножи и чашки и принялся заваривать чай. Телфорд в это время надорвал пакет с лепешками и поставил в центр стола. Лепешки посыпались из него, словно из рога изобилия. Ранее он разломил одну лепешку пополам, смазал доброкачественным медом и сложил намазанные половинки. Теперь положил к себе на тарелку, словно проделал все это только что. И нож повертел в принесенной им баночке меда, хотя есть его не собирался. Когда отец Гвинет вернулся к столу с чайником, куратор сидел с таким видом, будто приготовился к трапезе.

Все части олеандра очень ядовиты, включая нектар, и симптомы отравления проявляются через минуту или две после попадания яда в организм.

Отец Гвинет намазал кремовый мед на лепешку, с удовольствием съел половину, пытаясь определить экзотический вкус, уставился на вторую половину, и внезапно его прошиб пот. Лицо побледнело, губы посерели, он выронил лепешку, прижал руку к груди. Со звуком, какие издает ребенок, поперхнувшийся пюре из овощей, поднялся из-за стола. Поскольку олеандр – кардиостимулятор, сердце отца Гвинет билось с частотой не меньше двухсот ударов в минуту. Отчаянно хватая ртом воздух, он упал на колени, повалился на пол, беспомощно задергался в судорогах.

Телфорд доел свою лепешку, отнес тарелку к раковине, вымыл ее, вытер и поставил на сушку. Вылил чай из своей чашки, вымыл и вытер ее, тоже поставил на сушку.

На полу отец Гвинет уже умер. Перед самой смертью его вырвало. Случись это раньше и будь рвота более обильной, возможно, он бы и выжил. Но мед знаменит болеутоляющим действием, а его сладость способствовала удержанию ядовитой массы в желудке.

Телфорд стер отпечатки пальцев с ножа для меда и, держа его бумажным полотенцем, положил на тарелку хозяина. Две оставшиеся лепешки завернул в порванный пакет, чтобы унести с собой. Они отличались отменным вкусом, и негодяй собирался съесть их на ужин с лимонным мармеладом, а не с медом, которого он терпеть не мог.

От отца Гвинет и от некоторых слуг Телфорд знал, что у девочки социофобия и она живет затворницей на четвертом этаже особняка. Однажды он увидел ее, когда выходил из кабинета отца на втором этаже после совещания. Гвинет тогда было одиннадцать, и она еще не обратилась к готическому стилю. Наклонив голову, прижимая что-то к груди, она пробежала по коридору и исчезла на лестнице, вероятно направляясь к себе на четвертый этаж.

Гибкая и быстрая. « Фея, – подумал он, – сильфида, летающая без крыльев». Никогда он не видел такую невинную и нежную девочку и так страстно, неудержимо возжелал ее, что побежал бы за ней, если бы не присутствие отца и слуг. Будь они в доме вдвоем, догнал бы ее, стащил вниз, разорвал одежду и овладел бы ею, невзирая на последствия.

Хотя Телфорд наслаждался играми с наручниками и легким насилием, он занимался этим только с теми партнершами, которые получали удовольствие от подобного. Никогда не брал женщину силой, хотя такие фантазии частенько посещали его, и согласие дамы являлось основополагающим условием сексуального контакта. Раньше его никогда не привлекали маленькие девочки. Теперь же ему хотелось переступить через оба этих запрета и просто изнасиловать малышку.

Встревоженный силой этого внезапно возникшего желания, он все-таки сдержался и позволил отцу девочки проводить его со второго этажа вниз, до входной двери, ничем не выдав похотливости, которая вдруг охватила его. В последующие два года он часто думал о девочке и в грезах видел ее своей рабыней.

Телфорд уже решил убить отца Гвинет, чтобы скрыть присвоение чужого имущества, когда за месяц до рокового визита с отравленным медом вновь увидел Гвинет. Он ждал хозяина дома в гостиной, когда она, уже тринадцатилетняя, проходила мимо открытой арки и, после короткого колебания, бросила на него взгляд вспугнутого оленя. Ничего не сказала и поспешила прочь.