Невинность за свободу

— На мой вкус? — искусственный интеллект был не обделён генерацией юмора, в этом они были похожи на Архонтов: имитация — это то, что отлично удавалось и тем, и другим.

Эйден глубоко вдохнул и погрузился с головой в воду в надежде вымыть из мозгов неприятные ощущения после пребывания в недружелюбной деревне. Забыть этот опыт вряд ли удастся, ведь это было первое серьезное истощение в его долгой жизни, поэтому Эйден принял решение воспринимать пережитое им испытание, как своего рода перезагрузку. Ему даже казалось, что он стал мыслить и ощущать себя иначе после незапланированного приключения.

Уже собираясь выныривать, ему показалось, что кто-то протягивает к нему руку сквозь толщу воды.

«Девушка с длинными темными волосами... — Высший вынырнул, желая узреть свой десерт, но в комнате никого не оказалось. — Померещилось?» — он огляделся на всякий случай.

— Дубина, мой брат что-нибудь ответил?

— Думаю, эта информация уже не актуальна, так как ваш «десерт» уже преодолел внутренние ворота.

— В доме ещё никого нет? — спросил он на всякий случай, выбираясь из купели.

— Только вы и ваш верный слуга. Прикажете закрыть дверь и уединиться со мной от посторонних?

— Кто в тебя запрограммировал эти гейские шуточки? Надо хотя бы голос тебе на женский сменить, а то у меня даже аппетит пропал, — Эйден скривился и поспешил запахнуть халат.

— Ваш брат определенно пользовался имеющимся у него доступом.

— Шутник, тоже мне. Ну, ничего, у меня ведь тоже есть доступ к его «Создателю», посмотрим, как он оценит мое чувство юмора.

— Разрешите поддержать разговор?

— Допустим, — бросил Эйден и тут же уточнил. — Разрешаю, — закатив глаза, пробормотал он.

— Почему хозяин окрестил меня «Дубина», тогда как его брат назвал своего голосового помощника «Создатель»?

Эйден усмехнулся:

— Я тебе больше скажу: пока ты уважительно называешь меня «Хозяином», его помощник обращается не иначе как «Сын мой». Не обижайся, Дубина, у каждого из нас свои причуды. Но смею заверить ты для меня важнее, чем все смертные.

— А как же ваши братья?

— Сколько тебе повторять, бестолочь? Мы бессмертные, значит, мои братья априори не попадают в категорию «всех смертных».

— С вашего позволения, сочту за комплимент, ранее сказанные вами слова. Может все же заблокировать двери пока не поздно?

— Ой, да ну тебя! — Эйден махнул рукой. — Проваливай!

— Приятной ночи, господин.

— Спасибо, — недовольно пробормотал Эйден, спускаясь вниз по лестнице. — Ночь действительно обещает быть приятной...

Глава 7

— Добрый день, — в дверях моей палаты появился высокий мужчина со строгим взглядом стальных глаз. — Джеймс Артонт — ваш лечащий врач.

Он оторвал взгляд от документов в своих руках и пристально уставился на меня.

— Рассказывайте, — приказал он холодно.

Я бы и не посмела ослушаться, но понятия не имела, что сейчас должна говорить.

— Начнём с ваших травм, — направил он мои мысли в нужное русло. — Это Эйден?

Хотя нет. Кажется, я уже снова потеряла нить разговора.

— Кто? Ч-что? Н-нет-нет, — поторопилась заверить я врача, даже не понимая о ком идёт речь, однако, не имея ни малейшего представления как объяснить свои травмы.

Что я должна сказать?

Рассказать, что в моей деревне человеческая жизнь ничего не стоит?

Те, кто меня избил — нелюди.

Когда я, наконец, пришла к старейшине и покаялась, я пожалела, о том, что не решилась спрыгнуть со скалы той ночью.

Казалось, будто я украла нечто очень ценное из деревни и отдала это чужаку. Хотя по факту, то, что я ему отдала, принадлежало только мне! Моя гордость пострадала! Какое дело всем этим людям?

Как я и предполагала, старейшина обрушил на меня гнев всей деревни. Сирота, да ещё и распутница. Эти два статуса полностью развязывали им руки. Ведь вступиться за меня было некому. Сельчане будто озверели, в их взглядах читалось неприкрытое желание моей казни. Я была готова к этому. Но надеялась только, что все произойдёт быстро. Ну, или хотя бы закончится однократной пыткой...

Тогда лёжа на площади, желая найти силы, чтобы подняться и спрятаться где-нибудь, я была рада увидеть чужестранца. Как я и рассчитывала, местные его не тронули. Весь их гнев был сконцентрирован на мне, тогда как незнакомца они откровенно боялись. И этот факт успокаивал меня, иначе ему бы не удалось покинуть деревню. А значит и мне тоже…

Наверно было бы странно, если он сразу согласился бы забрать меня. Но его отказ лишил меня надежды.

Уже вечером, когда я пришла в себя на площади, я приняла решение снова отправиться к водопаду и молить иноземца о спасении.

Мне нужен был веский аргумент, почему он должен взять меня с собой, поэтому по дороге к водопаду я зашла в свою покосившуюся избу и отыскала старое платье, которое лишь чудом ещё не успела выкинуть.

— Вот оно! — я выудила из кармана часы, которые я подобрала в лесу, когда нашла чужака, и едва ковыляя, отправилась на поиски незнакомца.

Но все заготовленные аргументы улетучились из головы, когда я поняла, что он принял меня за местного воришку, и посчитал, что я просто-напросто обокрала его.

Чертова гордость!