Невинность за свободу

Нужно было переступить через неё ещё раз и объясниться. Может он позволил бы остаться мне рядом, чтобы местные боялись подойти ко мне. Возможно, тогда мне бы не пришлось терпеть побои снова.

Если бы можно было все знать наперёд...

Очевидно, люди бы перестали совершать глупости, о которых потом сожалеют.

— Я жду, — холодный голос выдернул меня из болезненных воспоминаний. — Если ты не знаешь, кто такой Эйден, на кой черт Рэм притащил тебя?

— Н-не знаю. Он хороший человек... — я осеклась, когда доктор жестко ухмыльнулся.

— «Хороший человек», — пробормотал он, щёлкнув авторучкой. — Значит, моя помощь здесь не понадобится.

— Н-но... разве вы не собирались меня лечить?

— Твои ожоги не в моей компетенции, — бросил он равнодушно. — Я, так сказать, мозгоправ. Но я непременно пригляжу за тобой: раз уж мой брат тебя притащил, то у меня просто нет выбора, — отложив документы на тумбочку, он опустился на край моей койки и прихватил пальцами запястье:

— Ммм, — мне показалось, что он закатил глаза, — действительно, очень насыщенно...

— Что? — я вовсе растерялась.

Мужчина прочистил горло:

— Пульс... очень насыщенный. Как у птицы тарабанит. Выпишу успокоительные, ожогами и прочими травмами займётся сестра, — наконец отпустив мою руку, он сделал какие-то записи в документах. — Любопытно, — задумчиво пробормотал доктор, не отрывая взгляда от бумаг.

— Вы обо мне?

Он выпрямился, будто очнувшись и, прихватив меня за подбородок, стал поворачивать мою голову из стороны в сторону, видимо изучая ожоги.

— Отчасти, — мужчина снова строго посмотрел на меня. — За последние дни виделось что-то необычное?

Решил проверить в своём ли я уме?

— Конечно, — я прервалась, когда мужчина подозрительно прищурился, — я родом из крохотной деревни, где на все население один единственный телефон и тот под замком у старейшины, и избы не выше одного этажа, а тут... — я с опаской кивнула в сторону окна.

— Кроме очевидного, — не дал он мне закончить, — может что-то странное или необъяснимое?

Я немного задумалась.

Слишком много событий произошло всего за одну неделю. Оказавшись в большом мире, я теперь и не уверена, что считается странным, а что нет.

— Вроде нет, — неуверенно ответила я, боясь, что копаясь в памяти, снова пробужу болезненные воспоминания.

— Я понял. Если что-то придёт в голову, рассказывай мне в первую очередь.

— Может кто-нибудь мне объяснит, на кой черт мне сдался этот жареный цыплёнок? — Джеймс вошёл в квартиру Рэми, как к себе домой.

— И тебе привет, братец, — отозвался Рэм, не отрываясь от игровой приставки. — Мы захватили этого пацана из деревни, откуда я забирал Эйдена, чтобы подкрепиться в дороге. Он так жалко выглядел и вечно отключался, не мог же я его на улице бросить в таком состоянии.

Эйден молча продолжал играть, будто его и вовсе не было в этой квартире.

— Пацана... — задумчиво протянул Джеймс. — Так это не ты поджарил этого человечишку? — обратился он к Эйдену.

— Нет-нет, — отмахнулся Рэми, заметив, что брат будто в прострации, — сельчане били мальца факелами, — сказал он так буднично, будто каждый день наблюдает подобное.

— То есть моя помощь не требуется? — уточнил Джей.

— Ладно, — Рэм выключил приставку и наконец, повернулся к брату. — Прости, я совсем забыл объясниться. Эйден потерял всех имевшихся в наличии приближенных и засыпал меня просьбами. Надо найти ему слугу побыстрее, иначе он видимо так и не отстанет, — Рэм повернулся к брату, который так и не отрывал взгляда от потухшего экрана. — Он какой-то странный после возвращения. Может, укусил кто, — пожал плечами и немного задумался. — В общем-то, нет, думаю стирать парню память нет необходимости, потому что он не должен был ничего видеть. Разве что мой град, но это теоретически объяснимое явление. С Эйденом он вроде не контактировал особо: если я правильно понял, парнишка просился улететь с нами, но Эд отшил его. Короче, забей, ни к чему тратить силы на этого птенца. Я притащил его только потому, что не хотел бросать на улице, вот и все.

— Видимо ты все ещё «зелёный» Архонт. Тебе не должно быть дела до того, что будет с человеком, — авторитетно заметил Джеймс.

— Отвали. Ты его пробовал? — Рэм кивнул, когда заметил, как лицо брата изменилось. — Вот и я о чем. Он вкусный. Я же сразу тебе сказал. Представь, что я бы купил потрясную пиццу и с удовольствием бы ее ел, но быстро наелся, а осталась ещё половина. Не выкидывать же? Вот я поделился с братом, — Рэми смеялся. — Теперь тебе решать, что делать с этой пиццей, — бросил он равнодушно и снова взял джойстик в руки. — Можешь выкинуть, когда наешься.

— Только на вид абсолютно не съедобна. Ее будто в печи передержали, — ухмыльнулся Джеймс и присел между братьями на диван, забрав из рук Эда второй джойстик. — Что с ним?

— Похоже, набрался какой-то депрессивной энергии, вот теперь тоскует. Кажется, скоро расплачется.