Невинность за свободу

— Я целовал этот рот, — шептал он тихо, доводя себя воспоминаниями до исступления, — и... о, боги, — прохрипел он, прикрывая глаза, когда в голову ворвались красочные картинки, как пухлые губки ласкали его член. — Какой же я дурак! Она ведь просто сочится женственностью... ОНА. Маленькая женщина, — он гладил ее волосы, пропуская короткие локоны между пальцев.

За окном вдруг послышались раскаты грома, и девушка, вздрогнув, тихо захныкала во сне.

— Тише-тише, малышка, — он опустился рядом с лгуньей на покрывало, и бережно притянул хрупкую фигурку к своей груди, наслаждаясь тем, как девушка в его объятиях успокаивается.

Эйден старался не упустить и собственные эмоции, порождённые этими объятиями: облегчение, удовольствие, желание, нежность, забота, и... было там что-то ещё… Но палитра чувств, оказывается, только начала открываться «незрелому» бессметному, а потому он пока не способен был подобрать определения для каждой своей эмоции, пробуждающейся в некогда бесчувственном теле при одной только мысли о смертном создании сладко посапывающем в его руках...

Я открыла глаза на рассвете, и, резко сев в кровати, огляделась.

Ну надо же... как реалистично!

С тех пор как я оказалась в этом доме, мне, вперемешку с привычными кошмарами, стали сниться сны, в которых хозяин ласкает меня своими огромными ручищами, целует все мое тело, и шепчет всякие приятные слова, но сегодняшний сон побил все рекорды...

От этих сладких грёз в теле будто натянулась струна, которую мне непреодолимо хотелось расслабить.

Я откинулась обратно на подушки и, не отдавая себе отчета, заскользила ладонями по обнаженной коже, вспоминая, как это делал хозяин в моих снах. Пальцы уже протиснулись между бёдер, и...

В дверь постучали, прерывая мои бесстыдные действия. Почувствовав, как краска стыда обожгла лицо, я поторопилась напялить майку с шортами.

На пороге с подносом в руках стоял хозяин. Смерив меня пристальным взглядом, он вдруг просиял лучезарной улыбкой:

— Доброе утро. Как твоё самочувствие?

— Эээ, — сказать, что меня привело в полнейшую растерянность подобное пробуждение — ни сказать ничего: я открыла рот в изумлении и только то и могла, что мямлить какие-то невнятные междометия, пока сознание отчаянно отказывалось включаться в диалог. — Это... как бы... нормально.

— Я не специалист в человечьей еде, так что, — мужчина неуверенно почесал затылок, — даже не знаю, что из этого вышло... Впустишь? — спросил вдруг он.

— А вы собираетесь войти?

— Если позволишь.

Я отступила от двери, впуская хозяина в свою комнату и сразу пожалела, что поленилась потратить время на то, чтобы замотать грудь эластичным бинтом. При виде широкой спины мистера, на фоне моего «убежища», в голове сразу всплыли обрывки сна, и соски тут же затвердели. Грудь заныла, словно в предвкушении чего-то запретного. Я нервно обняла себя за плечи и неловко замялась, чувствуя, как между ног стало теплее.

Ну хоть трусы-то можно было одеть?! Вот же дуреха!

— Чего стоишь? Усаживайся, — велел хозяин, и я поспешила исполнить его волю.

— Хотите, ч-чтобы я вас п-покормил-ла, — ой, снова ляпнула лишнего, надеюсь, не заметил.

Мужчина как-то хитро ухмыльнулся, задержав своё внимание на моих руках, что до боли сжимали плечи:

— Холодно? — спросил он, вскинув бровь, и подошёл ближе, опуская на маленький столик поднос. — Заикаешься, дрожишь, — он присел передо мной на корточки, и неторопливо протянул ко мне руку, будто спрашивая, может ли он ко мне прикоснуться.

Я неуверенно кивнула, и только тогда его ладонь осторожно прильнула к моей щеке.

— Хм, непонятно, — задумчиво пробормотал он.

Я не могла не заметить, что большой палец принялся едва заметно поглаживать мою кожу, тогда как чёрные глаза, так пристально глядели на меня, что мне показалось, будто я не белье забыла одеть, а вовсе сижу перед ним голая, вплоть до самой души. Я обомлела ещё больше, когда свободная рука мистера вдруг легла на плетёное кресло прямо между моих ног, а сам хозяин, потянувшись, коснулся губами моего лба, и прерывисто выдохнула, когда его запястье уперлось в мою промежность.

Ой, божечки! Да что же происходит?

Может ему снова плохо?

Я стыдливо съёжилась, когда почувствовала, как горячая влага начинает пропитывать шорты, и заерзала на кресле, стараясь отползти от руки мужчины, чтобы он ничего не почувствовал:

— Х-хозя...

— Температуры вроде нет, — перебил меня мистер, наконец, отстраняясь.

Соски предательски упирались в руки, и я поморщилась, хаотично соображая какой бы придумать повод, чтобы спрятаться в ванной и одеться.

— Должно быть я слишком рано? Ты наверно ещё и душ не успел принять? — будто читая мои мысли, произнёс он спасительную фразу и я неистово закивала. — Ну ничего, сходишь, как поешь, а то все остынет, — он лукаво усмехнулся, и обернулся в поисках чего-то.

Вот же черт!

— Так... это мне? — я нерешительно указала на тарелку.

— Доктор велел покормить тебя кашей, — кивая, отозвался он.

И как мне есть, если я руки развести не могу?!

Мужчина вдруг поднялся. Подхватив что-то с пола, сорвал с кровати плед, и накрыл меня им.