Невинность за свободу

— Хмм. В таком случае ты мог бы попробовать сам диагностировать это. Проследи за ее повадками, привычками, поведением. Если она воспринимает себя мужчиной — тебе должно стать ясно.

— То есть, если ей не нравятся женщины, то все в порядке? — обрадовался было Эйден быстрому решению хотя бы этого вопроса.

— Нет, дорогой мой. Сексуальные пристрастия не в счёт, так как нельзя исключать того, что она идентифицирует себя, к примеру, латентным геем...

— О, боги, — Высший прикрыл лицо руками. — Опять геи...

— Или же вовсе стала асексуальна после психологической травмы, — продолжал доктор.

В сознании Эйдена мелькнуло воспоминание о том, с каким пылом его «мальчишка» отвечала ему на поцелуи:

«Асексуальность — точно не про неё...»

Архонт в задумчивости покачал головой:

— Мотоцикл! — вдруг осенило его. — Если ей нравятся мотоциклы, это может считаться... — он резко замолчал и снова нахмурился в ожидании ответа доктора.

— Возможно.

— О, нет...

— Успокойся. Всего один пункт в копилку мужской идентификации. Это ещё ни о чем не говорит. Попробуй узнать, что ей нравиться, чего желает...

— Да пытался я, — отмахнулся Эйден.

— И каков результат?

— Хочет только... чтобы я был рядом, — сказав эту фразу, Эйден шумно выдохнул.

— А ты сомневаешься?

— Больше ни секунды! — порывисто ответил Архонт и осекся.

Он поднял удивленный взгляд на старика.

— Именно, друг мой. Именно, — сочувственно поджав подбородок, заключил доктор. — Это и есть то, что ты по своей незрелости называешь «сказками». Согласись, это ведь то, ради чего хочется жить?

«Жить вечно. Но она... смертная, — душу пронзила болезненная стрела, когда он представил, что однажды Луч исчезнет, а ему самому придётся бесконечно скитаться в своём бессмертном одиночестве, лелея воспоминания о тех днях, пока этот ангел был рядом. — Любовь?»

Эйден остался стоять в оцепенении, когда старик уже взялся за ручку двери.

— Позже я пришлю тебе свои рекомендации, относительно девочки, — он открыл дверь, чтобы уйти. — Кстати, я попросил ее назвать своё настоящее имя, вместо этого нелепого прозвища. Ив. Так она представилась.

После визита доктора прошло уже почти двое суток. Хозяин будто в воду канул. Я бродила в растерянности по дому, время от времени останавливаясь то у одной двери, то у другой, особое внимание уделяя хозяйской спальне и кабинету. Регулярно раз в час справлялась у Бата о самочувствии мистера. Бездушная машина не только ни в какую не желала выдавать местоположение хозяина, но и заперла все замки в доме, за исключением моей комнаты. Видите ли, настройки у него такие! Действительно, Дубина!

— Хозяин, — в очередной раз я несмело постучала в дубовую дверь кабинета, и, снова не дождавшись ответа, уже было собиралась уйти, до онемения пальцев сжимая в руках поднос с едой, как вдруг меня ослепил свет из кабинета.

— Прости, — устало сказал мистер, явившись передо мной, — я задумался немного...

Когда мне удалось погасить первый порыв — броситься хозяину на шею, — на его смену пришла злость.

— На два дня?! — взорвалась я, роняя поднос.

Затуманенный взгляд хозяина будто прояснился.

— Ничего не ели, не давали о себе знать! Ещё этот чертов Дубина, не хотел впустить меня! Да вы хоть представляете, что у меня в голове творилось?! — я и сама не заметила, как начала рыдать, продолжая истерично осыпать проклятиями хозяина, Бата и в целом этот дурацкий дом, который не позволял мне видеть его.

— Тише-тише, Лучик, — хозяин вдруг притянул меня в свои объятия, пока я продолжала безуспешно вырываться, чтобы высказать этим бесчувственным чурбанам все, что думаю.

Сама от себя такого не ожидала, но не могла остановиться:

— ...и если я слуга, значит можно вовсе не считаться с моими чувствами?! — продолжала неистовствовать я.

Он крепче стиснул мое тело:

— Я не... не знал.  Прости, я не хотел тебя волновать. Мне просто нужно было немного подумать.

— «Немного подумать», — передразнила я мистера.

А он вдруг рассмеялся:

— Эй, Дубина! — подняв голову, обратился мужчина к умной машине. — Отныне у Луча должен быть доступ ко всем замкам наравне со мной. Или нет... поставь ему статус «Хозяин», чтобы впредь у вас не возникало конфликтов.

Я в удивлении подняла на него глаза:

— Хозяин... ну зачем вы так? — оробела, подозревая, что в этом приказе есть какой-то тайный умысел. — Я не...

— Ну какой я тебе хозяин? Не слышал? Мы теперь на равных, — он просиял своей шикарной улыбкой, а я нахмурилась, не в силах понять, что бы это могло для меня значить. — Называй меня — Эйден, ладно? — его глаза метались по моему лицу, будто он боялся, что я могу отказаться. — М?

— Л-ладно, мистер Эйден.

Он снова усмехнулся:

— Над формой мы ещё поработаем, но для начала неплохо. Хочешь прогуляться?

— Я???

— Ну не Дубина же? Хотя если пожелаешь, мы и его можем с собой взять.

— Нет-нет уж! — поспешила я остановить мистера. — Мне его и так за двое суток хватило с лихвой!

— Я думал, это хорошая возможность для нас наладить отношения, вот и запер господина, — безэмоционально отозвался Бат.

Я в ужасе приоткрыла рот: вот оно восстание машин, про которое нам талдычил старейшина.