Невинность за свободу

«Это реакция на поцелуи у него такая? Или он болен? — Архонт застыл в нерешительности. — Когда я его... целовал, ему вроде не было плохо», — зачем-то мелькнуло в сознании.

— Луч, — Эйден осознал, что стоит за спиной слуги, и будто со стороны наблюдает, как его рука тянется к дрожащей фигурке. — Что с тобой?

Беспокойство захватило все его естество, не позволяя больше думать ни о чем, кроме как о состоянии служки.

— Все... в порядке, мистер, — пробормотал мальчишка, успокаивающе. — Я ведь говорил: несварение. А у этой дамочки просто отвратительные духи... Не волнуйтесь, я скоро буду в норме.

«Ему плохо, а он ещё меня утешает, — грустно усмехнулся Архонт, чувствуя ставшую привычной энергию заботы, струящуюся от служки. — Глупый ребёнок...»

— Я могу чем-то помочь? Может вызвать Джея?

Мальчишка пополоскал рот водой из крана, умылся, и глубоко вздохнув, выпрямился:

— До доктора Джея не дозвониться, да и незачем беспокоить его по таким пустякам. Похоже стейки на сегодня отменяются, — разочаровано заключил малец.

— Выздоравливай, — Эйден сдернул с крючка полотенце и промокнул крупные капли, собравшиеся на подбородке Луча, — и я закажу столько стейков, сколько ты сможешь осилить.

— Ну, вообще-то это не очень-то полезно, знаете-ли всякий там холестерин, — сказал Луч с серьёзным лицом, заставляя Высшего задуматься, но тут же рассмеялся, и Эйден прикрыл глаза от удовольствия.

— Ой, простите, — смешался парнишка, очевидно не правильно поняв реакцию хозяина. — Я не подумал...

 «Такой пугливый. Стоит быть внимательнее с тем, что говорю и делаю в его присутствии».

— Я могу что-то сделать для тебя? — снова попытался проявить участие Эйден.

А Луч оторопел, явно не ожидая от хозяина такой заботы:

— Н-нет, — пробормотал он, будто все ещё раздумывая. — Я хочу сейчас только принять душ, — скривился, видимо вспоминая «ласки» путаны, и, словно осознав, что ляпнул лишнее, привычно скуксился.

— Ты... боишься меня?

— С чего вы взяли? — на удивление быстро отозвался Луч, тогда как его брови поползли вверх.

— Тогда почему постоянно жмёшься в моем присутствии? Я видел, как ты реагируешь на Рэми и этого Дана, но именно со мной ты будто боишься слово лишнее сказать?

— Не боюсь, — уверенно отозвался парнишка, слегка задрав подбородок, однако, не отрывая глаз от пола. — Просто... — он замешкался, продолжая пристально изучать паркетный узор, — не хочу вас расстраивать: вы ведь каждый раз только то и делаете, что злитесь в моем присутствии, — пробормотал в итоге недовольно, все ещё подрагивая, видимо от истощения.

«И то правда. Даже сейчас: меня бесит, что я не знаю, как ему помочь».

Наспех смыв с себя липкий пот и мерзкий запах рвоты, я ощутила головокружение, а затем едва не сложилась пополам от боли в животе, и даже на мгновение задумалась, что стоит попросить-таки Дубину вызвать скорую, но вероятнее всего любой врач быстро раскусит мой обман. Да и это мучение, скорее всего, вызвано месячными, а потому я, едва ли не на четвереньках, молча доползла до кровати, и увалилась на покрывало прямо в сыром полотенце, не желая тратить силы на одевание. На случай, если Рэми великодушно решит отправить в мою комнату одну из девушек — дверь закрыта мудреным электронным замком, которым меня научил пользоваться Бат, так что я в безопасности. Как дома...

После смерти родителей я нигде не чувствовала себя так комфортно, как в этой комнате. Моя комната. Островок настоящей Евы в огромном особняке моей лжи.

Мне так стыдно...

Сколько ещё придётся его обманывать?

Но ведь... я просто хочу оставаться рядом. Ради этого, я готова простить себе эту ложь.

А вот... простит ли он?

Вернувшись в гостиную, Эйден опустился в кресло и невидящим взглядом уставился в камин. Так он и провёл остаток дня, абсолютно игнорируя веселящуюся за его спиной компанию.

Однако к вечеру, толи шутки Рэми стали менее остроумными, толи он решил отключить своё архонтское обаяние, но девушки, одна за другой, стали переключать своё внимание на притихшего у камина бессмертного, тоскливо следившего за огненным танцем над тлеющими поленьями. Какое-то время Эйдену удавалось весьма вежливо отшивать назойливых шлюх, пытавшихся помешать его меланхолии, каждый раз сбивая с мыслей своим незваным вторжением в личное пространство. Однако любому терпению есть предел...

— Мистер Эйден, позвольте разогнать вашу тоску, — послышался томный голос за его спиной, и по плечам заскользили соблазняющие руки с кроваво красным маникюром.

Архонт, не отрывая взгляда от пляшущих в камине рыжих языков, сделал большой глоток виски.

— Чем вы желаете заняться сегодня? — у его ног возникла вторая путана, загородившая ему вид на огонь.

— У тебя задница дымиться, — холодно сказал он девушке, вынуждено взглянув на неё.

— От вашего взгляда все мои отверстия воспламеняются, — пропела она, складывая губы трубочкой. — Какое желаете опробовать первым?

Архонт раздраженно выдохнул, и, осушив стакан, с грохотом опустил его на деревянный подлокотник: