Невинные обманы

- Похоже, мсье доктор ничего не заподозрил. Ну как, полегчало вам? Теперь вы знаете, что случилось?

Кейт пустила воду посильнее.

- Спасибо за то, что выручили меня, сказала она. - Быстрая у вас реакция. Он усмехнулся.

- А над чем тут долго ломать голову? И без ваших слов все ясно: тетушке совсем ни к чему знать, что этот малый так и не появился.

Она кивнула, смущенно уставясь в мойку и не замечая летящих брызг.

- Или что я осталась в гостинице наедине с совершенно незнакомым мужчиной. Надо было бы долго объяснять, что к чему. Хотя Бекки всего пятьдесят лет, в некоторых вопросах она ужасно старомодна. Она не понимает, что современные девушки должны уметь постоять за себя.

Кейт с грохотом поставила в сушильный шкаф стопку тарелок.

Уилл взял неиспользованную чашку и принялся с отсутствующим видом вытирать ее.

- Да уж, это вы умеете в совершенстве, - буркнул он, поглаживая пальцем припухшие губы.

Кейт не обратила на это внимания. У нее было плохое настроение.

- Ненавижу лгать. Я предпочитаю всегда говорить правду.

- Скажите мне, что такое правда? - лениво возразил Уилл. - Лучшие умы человечества бьются над этим три тысячи лет, и никто еще не нашел ответа. Я, например, считаю, что без маленьких обманов не обойтись, если вы не хотите на каждом шагу причинять людям боль. Так это и называется: маленькие невинные обманы.

- Может быть, вы и правы, - неохотно признала она, - но я стараюсь лгать как можно меньше.

- Это восхитительно! Я сражен наповал, - рассмеялся он, аккуратно ставя на место чистые тарелки. - А сейчас, умненькая-благоразумненькая Кейт, не будете ли вы добры пройти со мной и снова установить эти проклятые поля?

Оказав Уиллу срочную техническую помощь, Кейт отодвинула в сторону валявшиеся на столе бумаги и села писать письмо Бекки.

Это было самое трудное письмо в ее жизни. Она не хотела обманывать Бекки, но другого выхода не было. Начало далось ей легко: она сообщала Бекки о визите милого доктора и о том, какое облегчение она испытала, узнав, что операция прошла благополучно.

"Я все время думаю о Вас, надеюсь, что у Вас все будет хорошо и что Вы не испытываете больших неудобств. Мне хотелось бы быть рядом с Вами, но Вы, наверно, предпочли бы, чтобы я присматривала за гостиницей и за человеком, который помогает управлять ею. Он очень способный и вполне справляется со своими обязанностями, так что беспокоиться не о чем. Лучше постарайтесь поскорее выздороветь. Желаю Вам всего наилучшего и надеюсь вскоре увидеть Вас. Любящая Вас Кейт".

Она подумала и приписала постскриптум:

"Поэтому мне совсем не обязательно переезжать и искать себе другую гостиницу. Думаю, Вы согласитесь, что никакая опасность со стороны временного управляющего мне не грозит. Если бы Вы видели его! Он абсолютно не опасен и совсем не в моем вкусе".

Вот и еще два обмана, виновато подумала она.

Она заклеила конверт, нашла в ящике печать и встала из-за стола. Уилл сидел за дисплеем, глубоко задумавшись. Не стоило отрывать сочинителя детективов от работы. Она нацарапала на листке бумаги: "Ушла в деревню за хлебом. Поручаю вам удерживать крепость до моего возвращения", положила записку у него за спиной и тихонько вышла.

Ехать на машине не было смысла - до деревни всего полмили, и она с удовольствием прогуляется пешком.

Она хорошо помнила эту деревню, маленькую и очень уютную. Бекки рассказывала, что в 1944 году во время высадки союзников в Нормандии эта деревня оказалась нетронутой - не в пример другим, располагавшимся ближе к побережью. Многим домикам было не меньше ста лет. Они тесно окружали центральную площадь, на которой играло несколько малышей, облюбовавших клочок "ничейной земли". В отличие от английских деревень, здесь не было палисадников, но на каждом окне стояли цветочные ящики. Чуть позже здесь распустится целый разноцветный ковер.

Кейт опустила письмо в почтовый ящик и огляделась. По предыдущему приезду она помнила, что здесь, как и повсюду во Франции, есть своя маленькая boulangerie <Булочная/>пекарней (фр.).>, и быстро разыскала ее, безошибочно руководствуясь чудесным запахом свежевыпеченного хлеба.

Она купила два очень длинных "багета" и пару аппетитных яблочных пирогов. Полная женщина за прилавком, говорившая по-английски лучше, чем Кейт по-французски, узнала ее, и девушке пришлось рассказать о болезни Бекки.

Та всплеснула руками:

- Ah - quel dommage! <Ах/>, как жаль! (фр.).> Мадам Арно, такая хорошая женщина!

Она принялась рассказывать, как все деревенские любят Бекки, попросила передать ей привет и пожелать скорого выздоровления.

Кейт тронуло, что тетю в деревне уважают. Она почувствовала угрызения совести. Знали бы они, что племянница Бекки осталась в гостинице одна с незнакомым мужчиной! Нет, пусть уж лучше они ни о чем не догадываются, а потом вернется Бекки и все опять придет в норму.

Успокоившись, она вышла на улицу. Неспешно шагая по пыльной, узкой дорожке, согретая весенним солнцем, она ощущала прилив любви к жизни. Как ни странно, но, несмотря на не слишком вдохновляющее начало, каникулы стали доставлять ей удовольствие.