Невинные обманы

Она зевнула. Признайся, Кейт, ты просто рада, что он остается, и не придумывай для этого никаких оправданий... Она закрыла глаза, и отблески пламени заиграли на ее щеках. Бекки поняла бы ее правильно, если бы Кейт все ей рассказала... Бекки, милая Бекки, у нее все будет хорошо; все должно быть хорошо." Она зевнула снова. Господи, как она устала: то ли она спит.., то ли нет...

Открыв глаза, она увидела, что Уилл стоит спиной к огню и смотрит на нее. Его молчание и выражение глаз подсказали ей, что он, наверно, уже давно стоит в такой позе.

Кейт резко выпрямилась.

- О, я.., кажется, я задремала. Он подошел ближе и улыбнулся.

- Не удивительно. День у вас был длинный. Ужасно утомительно вести машину от самого Лондона. Вы там работаете?

Он уселся и поставил кофейник рядом:

- Если не секрет, чем вы занимаетесь?

- В последнее время я обучала людей пользоваться компьютерами, купленными у фирмы, в которой я работаю.

- Леди-учитель? - усмехнулся он. Кейт тоже улыбнулась.

- Да вроде того. Слушайте, кофе просто замечательный!

- Это лишь одно из моих маленьких достоинств. Оно неотделимо от профессии писателя.

- И что же вы пишете?

- Все, что продается. В самом разгаре была работа над крутым детективом. Но только я дошел до места, где сыщик говорит своему напарнику, что знает, кто убийца, как грохнулся с тумбочки.

- Да, это должно было сильно расстроить ваши планы, - светским тоном сказала Кейт.

Он подбросил дров в огонь и залюбовался роем искр.

- Я рад, что вы позволили мне остаться...

- Что можно пользоваться компьютером Бекки? - лукаво напомнила Кейт.

- Конечно, это моя премия. У леди-учителя будет право наставлять нерадивого ученика на путь истинный. Вы будете учить меня за дополнительную плату или из любви.., к искусству?

Пламя освещало его глаза, в которых прыгали чертики.

- Я вообще не буду ничего делать, если вы станете дразнить меня, строго сказала Кейт. Она остановилась. В этом лихорадочном веселье было что-то опасное, почти непристойное.

- Я иду спать, у меня больше нет сил. Думаете вам будет удобно в этой маленькой комнатке?

- Мне будет удобно даже в собачьей конуре, если вы не станете выгонять меня оттуда. Я не хочу спать; пожалуй, посижу еще немного у огня. Кейт кивнула.

- Спасибо за то, что позвонили в больницу. - Она помолчала. - Знаете, я приняла вас за француза - это тоже способствовало путанице. Вы с виду вылитый француз и говорите по-французски так бегло...

- Ничего удивительного, - ответил он. - Моя мать - француженка. Я провел свои лучшие годы в Париже.

- Понятно. Она жива?

- Умерла восемь лет назад. Она была настоящая леди, добрая, нежная. Мне ее очень не хватает.

- А ваш отец?

- Я никогда не знал его. Он умер вскоре после моего рождения. Бедная мама одна справлялась со мной, - добавил он, криво усмехнувшись. - Я доставлял ей много хлопот.

Кейт попыталась что-то сказать, но ей ничего не приходило в голову. После паузы она пробормотала:

- Ну, я пойду, а то усну стоя. Вы погасите свет?

- Обещаю, - ответил он. - Можете мне верить.

Она кивнула. Странно, она действительно ощущала, что может верить каждому его слову, а не только обещанию выключить свет.

- Спокойной ночи, Уилл, - сказала она, поворачиваясь к двери.

Он томно и чарующе улыбнулся ей.

- Спокойной ночи, Кэтти, - ответил он. Она резко остановилась, как будто ей в лицо ударил порыв ледяного ветра.

- Не зовите меня так, - бросила она. - Не вздумайте назвать меня так еще раз! Уилл немедленно встал.

- Простите, - удивленно произнес он. - Я думал...

- Не надо думать, - быстро ответила она и почувствовала, что слезы обожгли ей глаза. - И не надо так больше говорить.

Она повернулась и начала подниматься по лестнице, оставив его остолбеневшим от изумления.

Глава 3

Тяжело дыша, Кейт вошла в спальню, прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. О, зачем Уилл назвал ее так, как много лет назад звал только отец? "Спокойной ночи, Кэтти, - ласково говорил он, отрываясь от вечерней газеты. - Спи крепко, котенок".

Кэтти. Никто больше не называл ее Кэтти. Казалось бы, какая мелочь, а все же на секунду растопился толстый слой льда, которым покрылись воспоминания о нищете и предательстве. Но только на секунду, не больше. Она принялась убеждать себя, что ледяная корка снова затянула память о пятнадцатилетней девушке, у которой едва не разбилось сердце после ухода обожаемого папочки, бросившего их с матерью десять лет назад без гроша за душой.

Не следовало сердиться на Уилла: тут не было его вины. Все же хорошо, что она не выставила его - ради Бекки и гостиницы. Сказать по правде, она не знала, как бы ей удалось прожить здесь неделю без его помощи. Завтра она извинится и соврет ему про разбуженные воспоминания о несчастной любви или что-нибудь в этом роде. Придется снова лгать, и хоть она ненавидит ложь, но делать нечего.