Невинные убийцы. Как три обычные девушки стали кошмаром для нацистов и героями Второй мировой

Факультеты университетов разделились во мнениях: в Делфте профессора советовали студентам подписать, чтобы университет продолжил функционировать; в Университете Амстердама студентам велели решать самим. В окружении Йо большинство придерживалось мнения, что подписывать присягу нельзя. На собрании клуба «Гемма» только одна девушка решила подписаться и продолжить обучение. Йо возглавила давление на отступницу, убеждая ее не подписывать присягу, утверждая, что это вопрос солидарности, голландского патриотизма и уважения других ячеек помимо их студенческого клуба, к которым применили куда более суровые репрессивные меры.

Тем не менее та участница клуба «Гемма» не отступила и подписала присягу [108]. И все равно 85 процентов студентов по всем Нидерландам придерживались сходных позиций с Йо и отказались подписываться.

Такая преданность идеалам фактически положила конец университетскому образованию в Нидерландах. Когда большинство студентов не подписало присягу, их образование прервалось, новые поступления свелись практически к нулю и университеты начали закрываться. Пятого мая Раутер призвал всех студентов мужского пола, не подписавших присягу, на принудительные работы. Многие ушли в подполье, их семьям грозили депортацией. В конечном итоге около 31 процента студентов оказались в немецких трудовых лагерях. Количество студентов, поступивших в колледжи и университеты в академическом 1943–1944 году, составило 10 процентов от прошлогоднего [109].

В Университете Амстердама всю весну несколько профессоров читали лекции и принимали экзамены в нештатном порядке, за пределами кампуса, в кафе и других общественных местах. Йо продолжала посещать несколько курсов, пытаясь закончить юридическое образование, но это становилось все трудней и трудней. Она решила, что пришло время вернуться в Харлем и полностью погрузиться в дело Сопротивления. Своих подруг, Филин и Соню, она забрала с собой в дом Шафтов – номер 60 по улице Дортстраат в Харлеме.

Глава 11

Харлем переживал один из самых трагических и кровавых моментов с начала войны. Кровавые действия предпринимала в первую очередь ячейка Франса ван дер Виля. Конечно, нацисты реагировали в ответ с невероятной жестокостью. Все началось в Харлеме в январе 1943-го.

В конце января офицер вермахта из местных медицинских войск по имени Алоис Бамбергер был найден убитым в Бломендале, пригороде Харлема, с пулей в спине. Верховное немецкое командование в Нидерландах пришло в ярость из-за убийства офицера, служившего во вспомогательных войсках, и еще до начала расследования Ханс Раутер объявил это покушение акцией коммунистической группы Сопротивления. Он ввел серию репрессивных мер в Харлеме, Хемстеде и Бломендале. Были конфискованы велосипеды, установлен комендантский час, и более сотни граждан арестованы и отправлены в тюрьму [110].

Но худшее случилось позднее. Второго февраля семерых евреев из Харлема вместе с тремя коммунистами из Вельсена казнили в дюнах Овереена по приказу германского генерала Фридриха Кристиансена. Против них не выдвигали никаких обвинений и никак не связывали их с убийством Бамбергера. Их просто вывезли в продуваемые всеми ветрами дюны и расстреляли [111].

Происшествие в Харлеме практически совпало с покушениями на членов кабинета NSB в Гааге, которые и послужили оправданием для репрессий в Харлеме.

Этот цикл репрессий и отмщений потряс жителей Харлема. Оккупация, война, бомбардировщики, летавшие над Нидерландами из Великобритании в Германию, и страшное изгнание евреев шокировали население города, но таких откровенных убийств, причем гражданских лиц, там еще не случалось. Поэтому неудивительно, что город винил Сопротивление в том, что германская полиция обрушила на Харлем свой стальной кулак. В передовице одной из местных газет, Haarlemsche Courant, Сопротивлению задавали вопрос: как они могли убить немецкого офицера, прекрасно сознавая, что ответ будет вдвое более жестоким? Журналист утверждал, что члены Сопротивления проявили эгоизм и навлекли бедствия на головы горожан, трусливо казнив Бамбергера под покровом ночи. В заключении, добавленном явно для того, чтобы получить одобрение Раутера, газета признавала реакцию немецких властей «жесткой, но справедливой» [112].

Все это значительно сказалось на членах голландского Сопротивления, у которых было больше последователей, чем у Франса ван дер Виля с его крошечной ячейкой в Харлеме. Проблема заключалась не столько в жестокости их действий, сколько в хаотичности самого движения и отсутствии общей стратегии. Сопротивление состояло из коммунистических ячеек, рабочих групп, студенческих групп, объединений бывших солдат; существовала LO и другие организации, занимавшиеся вооруженным сопротивлением, как у ван дер Виля; были группы, специализировавшиеся на подделке и выпуске документов для onerduikers. Каждая действовала независимо, и никто не знал, чем занимаются остальные.