Невинный для Темной Леди

Треск разрываемой ткани сменяется шорохом. И я догадываюсь, где искать ее одежду: на полу, под сиденьями.

Нарочито ленивым движением Лора потягивается и встряхивает волосами. Медный каскад рассыпается по ее плечам, не прикрывая даже на миллиметр красивую, как с обложки журнала грудь.

Ее горячие руки скользят по моим плечам, касаются сосков и замирают у ремня. И я чувствую, как лицо заливает краска.

– Ты так мило краснеешь, – фыркает Лора и ловко высвобождает меня от одежды.

Сколько ни пытаюсь взять себя в руки, щеки пылают еще больше. И растерянность нарастает. А еще стыд разрывает на части. За происходящее. Вернее за то, что загнал себя в такую ситуацию. И за то, что покраснел и тем самым выдал свои чувства.

– Ты мне еще спасибо скажешь, – выдохнула Лора мне в ухо и, царапая в кровь, провела острым красным коготком по щеке.

В ответ я дернулся и почувствовал, как пересыхает рот, как учащается дыхание и заходится в тахикардии сердце. И тело против моей воли продолжает откликаться на нехитрые приемы мерзавки.

С Хелен мы так и не дошли до этого этапа отношений. В груди защемило, и захотелось выскользнуть из своей кожи, лишь бы перестать чувствовать жадные прикосновения Лоры и спрятаться от ее вожделеющего взгляда.

Только наручники крепко держат мои руки, а из тела не выскочишь, сколько об этом ни мечтай.

Жесткий язык Лоры скользнул по соскам, и желание, от которого становилось муторно, вспыхивает с новой силой. Я чуть отстраняюсь, что не остается незамеченным. Словно в отместку, ее острые зубки вгрызаются в мою кожу на груди. Будто она собиралась добыть себе на память трофей – мое сердце.

Напряженные бедра Лоры еще сильнее впечатывают меня в сиденье, и тогда я подаюсь ей навстречу, желая лишь одного – чтобы все это поскорее закончилось.

Она отстраняется, роняя мне на грудь несколько капель пота со своего скользкого тела, но тут же одним ловким движением вбирает в себя член, и меня против воли сотрясает волна наслаждения.

Чуть вскрикнув, Лора задрожала. Ее и без того рваное дыхание окончательно сбивается с ритма. А тело наоборот входит в азарт и ускоряет темп. Стоны один за другим срываются с ее губ. Руки… Одна рука вцепляется в мои волосы, другая впивается острыми ногтями в мою грудь.

Гортанный крик Лоры сотрясает салон ровно в тот момент, когда гравикар сбрасывает скорость и его немного ведет в сторону. Поворачиваем? Да какая разница!

Тяжело дыша, Лора падает на меня, и я, не в силах подчинить себе физиологию, сотрясаюсь от оргазма, и по коже растекается влага. А Лора, чуть приподняв голову радостно констатирует, что я притворщик и лжец. Иначе не кончал бы и не стонал бы, заводя ее все сильнее. И что это не она меня насилует, а я сам не оставляю ей выбора.

***

Отгораживаясь от воспоминаний, я плотнее сжал веки. В кромешной темноте все мои чувства обострились до предела. Жар от крови, прилившей к голове, снова лизнул мои опаленные солнцем щеки.

Надо же, я до сих пор краснею от одного воспоминания о днях и ночах, проведенных с Лорой.

Перед глазами всплыли ее ногти. Длинные и острые, всегда покрытые красным лаком. Которыми она каждую ночь прочерчивала борозды на моей коже, выжимая из меня стон за стоном. Ей было все равно, это стон от удовольствия или от боли.

Я стиснул зубы, и крик, зародившийся в груди, так и не сорвался с губ. И попытался переключиться. Лучше мне сконцентрироваться на мыслях о доме. И о Хелен, с которой не успел даже нацеловаться вдоволь.

***

Сон не шел, сколько я ни пытался отключиться от реальности и хоть немного побыть в забытье. С некоторых пор по ночам мое чутье стало обостряться до предела. Казалось, я слышал самую тихую трель полуночной птицы, едва уловимый скрип ветки на ветру.

А все потому, что каждую ночь на протяжении двух месяцев ко мне приходила она – Лора. Днем она тоже меня изводила, но ночью из привычной мегеры с поганым характером она превращалась в дьявола.

Времени с тех пор прошло всего ничего, а меня не покидало чувство, что жизнь свою, до краев наполненную разбитыми надеждами, болью и унижением, я уже прожил. И сейчас доживаю последние недели, если не дни.

Даже если я выживу и выберусь отсюда, я всегда буду с ужасом смотреть на заходящее солнце и ненавидеть ночь.

Измученный бессонницей, обычно отрубался я незадолго до рассвета, чтобы через пару часов подскочить от противного голоса и следующего за ним удара кнутом по обожженному телу.

***

Следующий день начался как я и ожидал. Удар опалил плечо и заставил вскочить слишком быстро. Боль, не покидавшая меня ни на минуту, резанула изнутри, и я успел почувствовать, как растворилось пространство подо мной, прежде чем провалился в пустоту.

Несколько пронзающих насквозь ударов под бормотание ругательств вернули меня в из небытия, которого я так желал.

– …убью! – долетел до меня обрывок фразы.

«Лучше бы лекаря позвал. Может, тогда кто-нибудь за пару медяков и выкупил бы, невзирая на мою историю. Если я неправ в своих опасениях и Лора меня действительно отпустила», – вздохнул я про себя, но благоразумно промолчал.