Невинный соблазн

– При чем тут позор? – глядя ей прямо в глаза, произнес Ник. – Дорогая моя! Эдмунд не хотел тебя, потому что не мог. Ни один нормальный мужчина со здоровыми желаниями не отказался бы от такой женщины, как ты, в первую брачную ночь.

От внимания Мередит не ускользнуло многозначительное выражение его лица. По недоуменному покачиванию головы графини он сообразил, что она до сих пор не поняла, поэтому решил выражаться предельно ясно:

– Он тебя не хотел, ибо предпочитал мужчин.

Руки женщины бессильно повисли. Сонм мыслей пронесся в ее голове. Она не верила.

– Чепуха. Я не слышала о подобном… Быть такого не может…

– Милая моя, наивная девочка. Это чистая правда. Лучше поверь мне.

Она прижала руку к груди.

– Следовательно, это не потому, что Эдмунд считал меня дурнушкой?

Ник криво усмехнулся.

– Весь прекрасный пол в целом не вызывал у него вообще никаких чувств.

– А все эти годы мне казалось, что дело во мне… – Коснувшись кончиками пальцев губ, Мередит отвернулась, чтобы Ник не увидел бегущие по щекам горючие слезы.

– Взгляни на меня, – приказал он.

Мередит неистово замотала головой и подалась вперед, желая прикрыть лицо руками. Услышанное произвело на нее сильнейшее впечатление. Она была просто не в силах сейчас взглянуть Нику в глаза. Женщина не слышала его шагов до тех пор, пока его руки не легли ей на плечи.

– Ты изрядно извелась, но при этом напрасно. Больше не кори себя. Ты желанна для мужчин. Как только я тебя вижу, сразу же хочу, – теперь в его голосе появилась приятная хриплость. – Черт побери! Почему мы из-за этого спорим? Я тебя очень хочу, Мередит, и поэтому не согласен на фиктивный брак.

Приподняв ее голову за подбородок, Ник провел шероховатой кожей большого пальца по мокрой от слез щеке. Когда мужчина наклонил голову, стало понятно, что он собирается поцеловать Мередит.

Скользкая, как рыба, она, извернувшись, соскочила со стула и замерла на расстоянии нескольких футов от него.

– Мы не сможем, – слегка заикаясь, произнесла она.

– Что не сможем?

Руки его, опустившись, странно болтались вдоль тела. Если бы она не увернулась, эти руки сейчас обнимали бы ее.

– Возможно, я не могу отделить интимную близость от любви! – в порыве отчаяния, воскликнула она, медленно отступая за спинку своего стула. – Тебе это не нужно, мне тоже…

Ник немного помолчал, захваченный врасплох ее порывистостью.

– Ты не должна хотеть от меня любви, Мередит. Любовь делает людей слабыми и уязвимыми.

Колфилд промолвил это с такой верой в свою правоту, что она поняла: он не притворяется.

– Может, и так, но я согласна стать ее жертвой, – переведя дух, произнесла Мередит. – И я будут ожидать любви от тебя.

Лицо Ника стало суровым, решительным, а в глазах появился хорошо знакомый ей стальной блеск.

– Я не из тех мужчин, кто устоит от соблазна переспать с красивой женщиной, тем более скоро мы поженимся и я уже имел удовольствие воспользоваться твоими прелестями. Просто помни, какой я негодяй, и это оградит тебе от любых любовных фантазий.

Она упрямо покачала головой, стараясь забыть о том, что ее только что назвали красивой. Не время позволять ему заговаривать ей зубы.

– Ты собираешься взять меня в жены по причине неразумного понимания своей ответственности передо мной, – настаивала на своем Мередит. – Мне кажется предосудительным с нравственной точки зрения делить ложе, если мы не собираемся становиться спутниками жизни друг для друга. Один раз еще не повод продолжать в том же духе.

Пальцы его сжимались в кулаки и разжимались. Мередит видела, что Ник борется с желанием хорошенько ее встряхнуть, вытряхнуть, так сказать, неразумение супруги. Нервничая, она потупила взор и принялась изучать текстуру потертого ковра под ногами, избегая осуждающего взгляда мужчины.

– Думай, что тебе хочется, но сегодняшнюю ночь мы проведем как муж и жена. Весьма сомневаюсь, что твоя нравственность будет этим сильно шокирована. Насколько я помню, тебе и самой это нравится.

Услышанное рассердило Мередит. Больше всего она досадовала из-за того, что он говорит чистую правду. Если он будет приставать к ней, то у нее все равно не хватит решимости и желания сопротивляться. Графиней овладевало отчаяние. С той самой ночи, когда они неожиданно встретились у дверей детской комнаты, ее сердце готовилось к капитуляции перед ним. Но она должна хотя бы попытаться. Именно на отпоре настаивала ее гордость. Унижение, вызванное поступком Эдмунда, меркло перед тем, что мог сотворить с ее сердцем этот мужчина. Для нее жизнь станет адом, если она будет связана крепкими узами с человеком, не способным ответить любовью на ее любовь. Каждая минута, проведенная в молитве, чтобы он никогда не узнал, что ее сердце принадлежит ему, станет настоящей пыткой. День за днем видеть безразличие на его лице… Такая жизнь медленно погубит ее.