Невиновные

– Коньяк сойдёт, – сказал следователь.

– Мне водки, если можно, – попросил охранник Саша.

– И своей подруге Алёне Дмитриевне тоже можешь налить водки, а не то она меня сейчас съест, – ухмыльнулся Всеволод Алексеевич. – Алёна, я неумолимо двигаюсь к финалу! Скоро ты всё узнаешь.

Соколов всем налил и сел.

– Ты бы пошёл проверил, что там в спальне.

– А, уже всё равно!

– Я про детей. Что-то подозрительно тихо.

– Это для тебя тихо, – проворчал Сеня Северному, – а я слышу каждый их звук. Так что всё у них в порядке, в отличие от спальни. Рассказывай уже давай!

– Да, Сев, давай завязывай уже по-быстрому, у меня дел ещё – до ночи разгребать. – Невзирая на реплику, было заметно, что проглоченный залпом, как водка, коньяк слегка примирил следователя с окружающим миром.

– Действительно, чуть позже раздобытые в «Благорожане» фотографии двух обнимающихся, смеющихся, гладящих друг друга по животам красивых блондинок лишь подтвердили мою совершенно фантастическую, казалось бы, гипотезу. Но уже в понедельник я знал группу крови Насти Корсаковой. Или будем именовать её теперь более корректно – «труп блондинки». В понедельник я знал группу крови «трупа блондинки», я знал группу крови младенца, обнаруженного мною в коробке из-под обуви, и я узнал группу крови Олега Плотникова, по его собственному уверению – мужа «трупа блондинки» и отца ребёнка, которого блондинка, ещё не будучи трупом, произвела на свет. У «трупа блондинки» группа оказалась третьей, у ребёнка – четвёртой, а у Олега Плотникова – первой. И судя по выражению ваших лиц, только один Саша не понимает, что это значит.

Соколов снова сорвался с места, из какой-то кучки хлама в углу извлёк потрёпанный листик, огрызок цветного карандаша и принялся что-то бешено чертить.

– Сеня, не черти решётки Пенета, двоечник несчастный. Даже следователю ясно, что Олег Плотников с первой группой крови не может быть отцом ребёнка с четвёртой, – ехидно произнесла Алёна Дмитриевна, посасывая водку, как коньячок.

– Почему? – подал наконец никем не инициированную реплику бывший охранник Корсакова.

– Помните, Саша, про А и Б сидели на трубе? Но для того чтобы А и Б вместе уселись на этой трубе, надо, чтобы наличествовали и А и Б. Геном ребёнка строится исключительно из генома родителей. Если у кого-то два нуля – первая группа, а у кого-то исключительно Б, только латинское, и тот же ноль, то, при всех просчитанных вариантах взаимного обмена «кирпичами», на трубе у нас будут сидеть либо два нуля, либо ноль и Б. Но никак не А и Б, – объяснила Алёна охраннику. Тот нахмурил лоб и зашевелил губами.

– Точно! Не может, чтобы у нулевого папаши и третьей мамаши был четвёртый ребёнок! – завопил из угла с кучкой хлама Сеня. – У неё – III (В0), у него – I (0), значит, у ребёнка может быть или третья, или первая группа крови. Вот если бы у Олега была вторая, а у Насти Корсаковой, или как её там, – третья, то тогда у их ребёнка могла быть четвёртая группа крови!

– Да, Сеня, это прорыв. Я думала, что настолько знания не забываются. Это же даже не первый семестр, а базис для поступающих в медицинские и биологические вузы.

– Ну, если краткий курс элементарной менделевско-гороховой генетики завершён, то я продолжу. – Северный стал прохаживаться туда-сюда по комнате.

– Сева, это ещё ничего не значит. Просто отцом ребёнка Насти Корсаковой мог быть вовсе не её благоверный. Это сплошь и рядом, ничего такого военного. Если бы мужики знали, сколько из них растит не своих детей, то в этом мире ванн кровавых на всех не хватило бы! – подал голос следователь.