Невиртуальная реальность (сборник)

– Ну, на это мы горазды. А чем именно?

– Так ведь арабы, в конце концов, нашли нефть под Ливаном.

– Прекрасно. А мы здесь при чем?

Джеймс хмыкнул.

– Вы, евреи, всегда причем. За 40 лет из огромного месторождения, которое начинается на границе Израиля с Ливаном и простирается до середины Сирии, вы почти всю нефть перекачали в скальные пустоты в районе Хайфского залива. Евреи подкупили компании, что искали нефть в Ливане, поэтому они ничего не нашли. А теперь Израиль, конечно, все отрицает и утверждает, что ее с самого начала было чуть-чуть. И спорить с вами никто не решается, кроме Сирии...

– Вау! Молодцы! И что, даже «Шалом Ахшав» не стуканул? На них не похоже.

– Все проводилось в строжайшем секрете. Никто не знал.

– А что такое «Шалом Ахшав», – поинтересовалась девушка.

– Внеправительственная организация, которая борется за права человека, – пояснил журналист.

– Да уж, – сплюнул Макс. – Только если фамилия этого человека не заканчивается на -штерн, -блюм, -баум или Рабинович. Короче, израильская организация, выступающая против интересов Израиля. Что-то я не помню, чтобы они боролись за права инвалидов или матерей-одиночек, хоть это и не одно и тоже.

– Арабская?

– Нет, приколись, чисто еврейская! – Он опять сплюнул. – Ну ладно, с этим понятно. Расскажи про оружие.

– А что тебя интересует?

– В двухтысячных начали делать противоракеты. Преуспели? Ракетной угрозы больше не существует?

Джеймс встал и засунул руки в карманы армейских штанов.

– На некоторое время преуспели. Но затем Россия стала оснащать ракеты противо-противоракетами. Но Израиль разработал 3Х-противоракету.

Жанне тоже надоело сидеть и, встав, она спросила:

– А это что значит?

– Противо-противо-противо ракета, – Максиму не хотелось смотреть на собеседников снизу-вверх, и он тоже поднялся.

– Действенная штука, – подтвердил долговязый журналист, – только выговорить сложно. Но на этом, кажется, век ракет заканчивается. Вес и стоимость тактической ракеты приблизились к баллистической. А в техническом плане Израилю нет равных. После того, как вы отказались от американской помощи, вас уже некому было тормозить в разработке и продаже Индии и Китаю нового оружия. Когда Европа попыталась ввести международный бойкот, Израиль пригрозил атомной бомбой. Теперь вы – самые ненавидимые и почитаемые.

– Вот это класс! – Максим заходил взад и вперед. – Армия у нас – непобедимая, денег полно, снаружи никто не давит... Рай! Израиль вернулся во времена царя Соломона!

– У вас есть одна проблема, которой не было у Соломона, – Джеймс развернул еще одну конфету.

– Какая?

– У вас 40% населения – палестинские арабы. При этом – четверть евреев им сочувствует, а демократию еще никто не отменял. Вы находитесь на пороге гражданской войны, – он прищурился. – Но для журналистов Израиль – действительно рай. Всегда что-то происходит.

Макс огорченно опустил плечи.

– У нас вечно что-то происходит... Вечно – рай для журналистов.

Жанна раздраженно отфутболила банку.

– Максим, приди в себя! Ты что, забыл, что мы в виртуальной реальности, созданной твоим соседом? Этого Джеймса вообще не существует!

– Неправда, я настоящий! У меня даже документы есть, – обиделся репортер.

– Не ври! Это ты так думаешь! А нам надо выбираться. Бензина нет, времени тоже. А у меня – и идей нет.

Негритянка отдала Максу автомат и подтянула штаны.

– Возьмите меня с собой, – попросил Джеймс, – я помогу.

– Да ты посмотри на себя! – прорычала она. – Лохматый сирийский офицер без погон, не говорящий по-арабски. Шпион и дезертир – в одном лице! Нет, ты останешься здесь! Снова привяжем тебя к джипу. Пока найдут мобильники у пастухов, пока солдаты придут к вам, мы уже будем далеко... Или... Или уже будет неважно... К тому же, – тон ее смягчился, – ты смерти боишься, а мы – не очень.

– Но ведь, если они вернутся, – Джеймс содрогнулся, вспомнив встречу с арабами, – меня в рабство продадут!

– Короче, – Макс снова взял инициативу, – мы вернем затвор, вставим ленту и привяжем тебя к пулемету. А пока, Ваше Величество, – он хлопнул девушку по ягодице, та взвизгнула и попыталась отвесить нахалу оплеуху, но он увернулся, – нужно раздобыть горючее. План таков: ты останавливаешь грузовик, а я прячусь в засаде.

– Хорошо, – Жанна была уверенна в своих чарах. Максим критически ее оглядел.

– С одной стороны, надо бы одеть тебя посексуальнее, но с другой – это страна сурового шариата и средневекового мракобесия. Ладно, – решил он. – Останься в майке и надень длинные трусы расстрелянного комиссара.

– Ни за что! – возмутилась девушка. – Его трусы с меня спадут! Да к тому же они описанные!

Мужчины рассмеялись, вспомнив расстрел.

– Ладно, бери мои шорты. Я и в трусах – грозный грабитель!

Но Жанна снова вернулась к уже законченному разговору:

– А что ты имел в виду, когда сказал, что инвалиды и матери-одиночки – не одно и то же?

– Вопрос выбора. Матери-одиночки, по большей части, таковые по своей воле. А инвалиды... Я еще не слышал, чтобы кто-то сам себе отрезал ногу. – Джеймс хихикнул, и Макс похлопал его по плечу. Мужская солидарность. Но негритянка была не согласна.