Невменяемый колдун

Золана без возражений позволила взять себя под локоть и вывести из трактира. Хотя вслед ей неслись ругательства и весьма неприятные оскорбления. Видимо, кто-то уже решительно настроился разделаться с этой стервой, пользуясь благоприятным случаем, да вмешательство зачинщика банкета все испортило. В его сторону тоже вылетело несколько нелестных эпитетов, которые сводились к одному: ладно, пусть уводит, сам же потом впоследствии пожалеет, что защитил эту тварь.

На свежем воздухе менсалонийка сразу взбодрилась, шумно несколько раз выдохнула и попыталась вырвать локоть из пальцев Кремона.

— Пусти! Мне же больно!

— Странно! — не ослабляя хватки, ответил тот. — А мне показалось, что тебе нравится боль. И ты специально постоянно на нее нарываешься.

— Неправда! Всю жизнь мне приходилось защищаться. Это мне хотят все сделать больно.

— Защищаться? Меня с тобой не познакомили, но о твоих пристрастиях нападать первой и часто убивать — наслышан.

— Ха! — менсалонийка искоса прожгла Кашада взглядом. — Много они обо мне знают!

— Ого! Им еще и многое неизвестно? — иронизировал парень. — Как же так?! Могла бы всеми своими подвигами похвастаться и сразу стать десятником. Или ты сразу не место сотника метишь?

— Да нет, — с неожиданной грустью ответила наемница. — В десятники надо брать таких умных и рассудительных, как ты. А я за малейшее непослушание убить подчиненного готова. Это не по мне…

— Так ведь ты и командира можешь убить, если решишь, что приказ неправильный. А?

— Могу… Но уже с гораздо меньшей степенью вероялт… тьфу, вероятности!

Заплетающийся женский язык вызвал презрительную усмешку у Кремона:

— А зачем же тогда в наемники пошла? Зарабатывала бы, как и прежде, заказными убийствами.

Опять менсалонийка ответила со странной грустью:

— Тебе этого не понять.

— М-да, конечно. Можешь не признаваться. Но ведь у каждого из нас своя цель. И она известна командованию. Или у тебя нет никакой цели?

— Есть. Как тебя это ни удивит. — Золана попыталась пуститься в философствование: — Ведь существув… кхе, существование каждого разумного индивуду… да что такое?! Ин-ди-ви-ду-у-ма…

Произнеся последнее слово по слогам, она тяжело вздохнула и призналась:

— Напилась! Как последняя скотина. Давно со мной такого не случалось. Да и ни разу в жизни я так много не употребляла…

— Да ну?! — не поверил Невменяемый, вспомнив, как наемница опрокидывала в себя кубок за кубком.

— Не веришь? Кстати, мне действительно больно. Может, отпустишь мою руку? Обещаю вести себя смирно.

— Конечно, — отпуская женский локоть, пробормотал Кремон. — На что ты без магии годна…

— Не скажи. Я ведь, будучи еще простым воином, больше сотни побед имела в сражениях на арене. И из них больше половины — над мужчинами. Да и здесь мне нет равных.

— Самонадеянность наказуема.

— Я не имею в виду тебя или сотника. Может, кто еще свои силы скрывает. Но в остальном — все они сброд, отщепенцы и моральные уроды. Такие, как они, никогда больших высот в воинском искусстве не достигают.

Кремон только фыркнул от таких сравнений:

— И кто бы говорил!

И опять менсалонийка согласилась с легким кивком головы:

— Как ни странно, я знаю, что говорю. Да ведь и ты наверняка через хорошие телесные судороги прошел, пока в тебе эта кажущаяся легкость не утвердилась. Один из моих учителей так двигался. Но сам достиг этого совершенства лишь через пять десятков лет. А ведь ты совсем недавно прошел Воспламенение. И таланты без крови и пота не пришли. Правда?

— Увы! Пришлось покорячиться изрядно, — согласился молодой колдун. Они уже вошли в казармы на женскую половину, и он спросил: — И где же ты располагаешься?

— У нас здесь намного лучше. — Золана не хвасталась, а просто констатировала. — Мужчины живут вчетвером в одной комнате, а у нас по двое. Мне же удалось отвоевать маленькую комнатку для себя одной. Она слишком мала, но я страшно не люблю, когда кто-то еще рядом ворочается. А вот и моя обитель.

Комнатушка действительно оказалась небольшой. Кровать занимала в ней две трети пространства. Стол узкой доской откидывался на стену, под самым потолком над ним приютилась полка с книгами, да возле самого окошка втиснулась высокая тумбочка.

— Да, не разгонишься! — согласился Невменяемый. — Надеюсь, тебя не надо усыплять заклинаниями?

— Меня? А зачем? — спрашивая это, наемница быстро сбросила сапоги и, ничего больше не снимая, откинула одеяло и прыгнула под него. — Я уже и так в постели.

Она накрыла свои голые ноги, подложила одну большую подушку себе под спину, а вторую бросила в ногах:

— Садись и облокачивайся на нее.

— А зачем? — скривил парень губы в презрительной усмешке.

— Изначально — чтобы я успокоилась, никуда больше не рвалась и спокойно заснула. И потом: разве я не могу тебе рассказать маленькую историю о маленькой девочке? Обещаю, потом я сразу усну.

Кремон в раздумье цокнул языком и оглянулся на закрытую дверь:

— А мне надо слышать твой рассказ?

— Тебе — нет. Но мне просто необходимо его хоть кому-то рассказать. Хоть раз в жизни.

— Да? И кто же была эта маленькая девочка?