Невоенные рычаги внешней политики России. Региональные и глобальные механизмы

Работы, посвященные экономической эффективности интеграционных схем для участников, появились уже давно, еще в 1950-х годах. Среди классических работ на эту тему можно вспомнить книги и статьи Я. Вайнера, Дж. Миде и Р. Липси, где показано, что создание региональных интеграционных схем создает между их участниками более интенсивные торговые потоки, чем с внешними странами, и поэтому способствует более быстрому росту их благосостояния [92] . Данные выводы исходят из классических теорем политэкономии о выгодности торговли – модели Рикардо и неоклассической модели. В 1970-х годах доказано, что можно формировать такие региональные интеграционные схемы, которые, с одной стороны, отвечают экономическим интересам всех их участников, а с другой – не подрывают благосостояние стран, оставшихся вне схемы [93] . Подчеркивалось также, что создание региональной экономической организации расширяет объем внутреннего рынка стран-участниц и дает объединению большую рыночную силу ( market power ), чем странам-участницам по отдельности. Это, в свою очередь, позволяет участникам сформировать оптимальный тариф по отношению к третьим странам. Кроме того, существуют работы, доказывающие экономическую эффективность создания таких форм региональной интеграции, как валютные зоны [94] .

Общим для всех концепций экономической эффективности создания региональных экономических объединений является идея о том, что подобного рода региональные договоренности снижают «потери на трение» во взаимной торговле и взаиморасчетах стран-участниц, а также ведут к повышению их благосостояния. Однако следует отметить, что при этом остаются открытыми несколько вопросов, весьма важных для принимающих решения политиков, а именно: об относительной полезности таких объединений для разных участников (кто выиграет относительно больше, а кто – относительно меньше) и как в результате внутри объединения изменится баланс богатства и влияния между его участниками. Важна и другая проблема: какие группы интересов в том или ином государстве от таких схем выигрывают, а какие – проигрывают. И, наконец, не последним является и вопрос об относительном перераспределении выгоды от государства (таможенные сборы) к бизнесу. В практической политике такие последствия создания региональных схем интеграции могут иметь большее значение, чем соображения об общей выгоде подобных проектов.Вместе с тем уже достаточно давно стала очевидной тесная взаимосвязь между экономической и политической интеграцией. Одна из точек зрения на эту взаимосвязь была подробно разработана на европейском материале и состоит в том, что экономическое сотрудничество влечет за собой углубление сотрудничества в политике, вплоть до унификации политических институтов. Иллюстрацией данного подхода служит модель экономической интеграции Б. Баласса (табл. 6.1) [95] .

Таблица 6.1

Уровни интеграции

Существует также весьма аргументированная точка зрения, согласно которой двигателем экономической интеграции являются в первую очередь политические интересы, и они же порой становятся препятствием для экономической интеграции, несмотря на очевидные «денежные» выгоды. По нашему мнению, данный подход не только интересен, но и хорошо применим к российской ситуации, где региональные схемы экономической интеграции формулируются не столько бизнес-сообществом, сколько политическим руководством страны.

С точки зрения политической науки интерес государства к формированию интеграционных схем можно объяснить и описать как минимум двумя способами: с позиции анализа институтов и их функций, а также как часть общей политики государства по укреплению своего влияния в конкурентной среде международных отношений. Соответственно данные подходы будут представлять школы функционализма и реализма.

Функциональный анализ исходит из того, что государства создают различные международные институты (в том числе и региональные) для решения неких функциональных задач. Согласно такой точке зрения укрепление региональных торгово-экономических связей подталкивает государства к созданию институтов, которые продвинут эти связи на новый уровень и тем самым повысят благосостояние участников [96] . Существенное воздействие на этот процесс могут оказывать негосударственные игроки. Так, Э. Хаас показал, как группы бизнес-интересов и некоторые политические партии европейских стран способствовали созданию единой Европы [97] . Вновь образованные институты ведут работу по решению экономических задач, повышают благосостояние заинтересованных групп и благодаря этому завоевывают себе дополнительную политическую поддержку в дальнейшем расширении институтов.