Невольница князя (СИ)

Забава не удивилась появлению князя. Только сердце застучало, как безумное, стоило глянуть на могучую фигуру, застывшую у порога, и ноги ослабли — никак с лавки не подняться. Однако, собравшись с силами, она все же попробовала. Чтобы тут же рухнуть обратно.

И без того мрачный князь еще больше нахмурился.

— Вижу, не врал лекарь, — пророкотал вроде бы негромко, а Забава слышать перестала.

Его голос… Будто небо над головой раскололось. И страшно стало, и удивительно, и боги знают что еще. А голова — как хмельная… Только горек этот хмель, до нутра ест обидой и злостью. Где был так долго? Почему не приходил? Ах, у него же прислужниц полон терем. Поди, с ними и развлекался.

Забава прикусила губу, чтобы болью вернуть себе голос. Сколь бы ни изнывало сердце, а есть то, что важнее его.

— Я не просила лекаря… говорить.

Ох, аж вся взмокла! Трудно даже глянуть на князя, не то что рот открыть.

Властимир же упрямо сложил руки на груди. Алая рубаха в свете лампадки была темной, как запекшаяся кровь, а на остром узоре венца вспыхивали колючие искры. Не человек был сейчас рядом с ней, а темный бог.

— Знаю, что не просила. И зря. Думаешь только о себе!

Забава онемела на мгновение. Да как он смеет ее упрекать?! Сам-то каков?!

— А о ком же мне еще думать, господин? — зашипела не хуже змеи. — Одна я здесь, всеми забыта…

Но ее перебили злым:

— Оставлена, чтобы подумала над своей виной! Ты обманула меня, Забава! Нарушила клятву властителю Северного царства!

— А властитель Северного царства сам-то безгрешен? Поди, не хитрил никогда?

Стоило ей это крикнуть, и от князя вновь заструилась тьма, а глаза вспыхнули раскаленными угольками. Страшно! Забиться бы под лавку и молить о прощении, но невесть откуда взявшееся упрямство заставило вскочить на ноги и с гордо поднятой головой встретить его хлесткое:

— Уж честнее некоторых буду!

… и дать на них ответ. Тот, который давно камнем лежал на сердце.

— Тогда скажи, что с моими сестрами, князь? Поклянись, что живы они!

По лицу Властимира пробежала тень. И одного взгляда ей хватило, чтобы понять — тот сон был вещим. Нет больше у нее сестер.

Забава без сил опустилась на лавку и, спрятав лицо в ладонях, застыла. Даже слез не было — от горя окаменела вся. А ее сбитому от тяжести дыханию вторил звук хлопнувшей двери. Князь ушел. Ему и дела не было до горя наложницы.

Глава 35

Властимир

Мор разжал свои цепкие когти, отпуская обескровленный Свар-град на волю. Радоваться бы, однако порой Властимиру казалось, что он до сей поры смотрит на зарево погребальных костров, и беспощадное пламя сжирает вместе с умершими его сердце.

Много женщин отправились на погост… Очень много! И виновный в этом должен понести наказание. День за днем — где своим словом, где через верных ему воинов — Властимир давил на Совет, и вот уже знатные мужи начали недобро поглядывать в сторону волхвов. Шептались, что этак все поселение вымрет, что надо искать того, кто испортил зелья.

Мстив отбрехивался, конечно. Возложив руки на алтарь, приносил клятвы в невиновности, однако Властимир за версту чуял ложь. А еще страх. Понимал сучий потрох, что вокруг его шеи затягивается петля. Наверняка думал о побеге, но этим бы показал Сварг-граду свою вину.

А доносчик приносил все новые следы злодеяния. То приметит закатившуюся между идолами склянку, то про особые травки, спрятанные в сундуке, разнюхает, то обрывки слухов принесет.

Пора бы уже капкан захлопнуть!

И время для этого Властимир выбрал подходящее.

— Снарядите ястреба, — велел, откладывая свиток с донесением. — Пусть птица доставит мое согласие. А пока гостья будет в пути — сготовить для нее горницу получше.

Стены терема содрогнулись от криков — радовался Совет, кидал вверх шапки.

Дошел-таки князь до мысли, что жену себе выбрать пора. И не кого-нибудь, а младшую сестру правителя из Южных земель — чернокудрую Рахиму. Уже не один раз девушка предлагала себя князю. Такие жаркие руны на свитках выводила, будто бы ей жизнь не мила без господина Северного царства. Но при этом умела сделать это с достоинством. Показать, что она будет хорошей княжной, покорной своему мужу. Не то что некоторые своевольницы!

Перед затуманенным взором мелькнули светлый шелк волос, в ушах зазвучал нежный голос, стонавший его имя. Всего-то мимолётное видение, а кровь жаркой волной устремилась в пах.

Властимир едва заметно поморщился.

Сколько можно дурью маяться?! Девок вокруг полный терем, так нет — только одну хотел видеть на своем ложе. И чтобы смотрела, как раньше — с восторгом и мягкой нежностью…

Властимир аж зубами скрипнул от досады. Не бывать этому!

Он — князь, и властен не только над людьми, но и над своими чувствами. Никакой любви больше. Одна маята от нее да тоскливые, полные тягостных размышлений ночи.

Оставив в Совет и дальше реветь от восторга, Властимир покинул главные покои, чтобы воздуха глотнуть. Хвала богам, никто его не останавливал. И на гульбище никого не было. Князь подошёл к самому краю и, сложив руки на груди, тяжело опёрся на столбик.