Невольница князя (СИ)

Морозный ветер тут же швырнул в лицо горсть пепла и снега, растряс по меховой накидке. А Властимир медленно огладил бороду.

Вроде и по его мыслям дела складываются, а все одно криво! Пропала лёгкость в сердце, нет прежней жажды властвовать над царством… И никак не достать из головы светлокосую занозу. Это злило сверх всякой меры.

Зачем нарушила клятву? Почему гордость свою не усмирила? Разве он мало для нее сделал? Да ни с одной девкой Властимир не был столь мягок! Но Забавушке это оказалось неважно. Переступила через него — и бровью не повела. А теперь обижается. Да, он не сказал про сестёр… И сделал бы так снова! Мертвых не вернёшь, а о ребенке подумать надобно. Хотел он это объяснить, да сразу толковых слов не нашел, приходил к ней потом, будто не князь вовсе, а мальчишка!

Но Забавушка уже смотрела так, будто он своими руками совершил злодеяние… Холодна была, словно ледышка, и не проронила ни звука. А ведь Властимир делал все, чтоб девочки остались здоровы. Даже лекарь рядом с ними был.

Только кому ж это интересно!

За спиной послышался шорох. А спустя мгновение из вечернего сумрака выступил Пересвет.

— Здрав будь, милостивый князь. Твоя воля исполнена — ястреб с донесением покинул Сварг-град.

Властимир едва заметно кивнул. Вот и все. Пути назад нет. Пройдет не более десяти дней, и под своды терема ступит Рахима. Совет наверняка даст согласие на пир, где Властимир прилюдно назовет невесту. Тогда и Мстива прижать к ногтю можно. Вот только Забава… Ей надобно смириться, что в тереме появится хозяйка. И законные наследники.

Словно в насмешку над его мыслями, ветер вновь хлестнул по лицу снегом.

Нет, не смирится она! Только возненавидит ещё больше, и никогда ему не увидеть любви в лазурных глазах.

Пересвет тихонько кашлянул.

— Не серчай, князь, но, думается мне, что не уживутся соколица и голубка под одной крышей.

— Тебя не спросил!

— Все так. Однако ты не знаешь, как зло и беспощадно может быть женское коварство. Рахима захочет, чтобы только ваши дети были наследниками. Всех ее братьев задушили тетивой, когда старший завладел троном. Даже младенцев умертвили. А Забава…

Воин едва слышно вздохнул.

— …Она хоть и робкая, а все же с норовом. Соперницу принять не захочет. Слишком любит тебя…

Властимир чуть не расхохотался. Любит? Это гордячка? Пересвет, видно, головой ушибся, когда на соколятню лез! Однако воин остался непреклонен.

— …Да, любит. И пусть Забава нарушила слово, но сделала это, испугавшись за тебя. Не каждая выйдет против толпы, чтобы милого уберечь.

— Стало быть, наградить ее надо было? — обманчиво мягко протянул Властимир.

Однако воин не собирался отступать. Лишь тень тревоги мазнула по иссохшему лицу, а потом Пересвет вновь стал спокоен.

— Нет. Твоя воля справедлива, князь. Но сколь бы ни был тяжким проступок Забавы, а смерть за него — слишком великое наказание.

— Рахима не посмеет! А не то сама головы лишится.

— Как скажешь.

И воин исчез, словно не было. А Властимир до боли прикусил кулак.

Вот же… погань! Только душу ему разбередил. И теперь не выкинуть из головы мрачного наставления воина.

Властимир хорошо знал норов южан. Горячи они — что мужики, что бабы. К тому же Рахима с голозадого младенчества привычна выживать там, где иные ноги протянут. Опасно в султанском дворце так же, как и среди ночных трущоб Баашктата. Многие наложницы сгинули в изукрашенных мозаикой покоях, знатные мужи находили смерть то на пирах, то среди густой тени садов.

Глупо полагать, что Рахима смирится с его приказоми. Но увести из терема Забаву? Да чтобы она кого потом на стороне нашла?! От ревности таким огнем до нутра опалило — будто кубок забористого пойла махом глотнул.

Нет! Наложница его! Никаких других мужчин рядом не будет! И девичью гордыню он уж как-нибудь изведет.

* * *

— Не князь ты, а дурак. Дураком и помрешь.

Знахарка ссыпала руны в холщовый мешок и достала куколку. Сплетенный из алых ниток поясок, охвативший живот, стал толще — крепкой росла дочка! А очелье, украсившее голову, потускнело… И это было нехорошо. Слишком много Забавушка думала о Властимире, хотя должна была заботиться только о своем ребенке.

Немного поразмыслив, знахарка отцепила от пояса бурдючок и сбрызнула желаницу водой. И не какой-нибудь, а самой что ни на есть чистой — набранной из Чуди, когда она еще не была отравлена. Ох, сколько лет прошло… Кажется, в другой жизни было.

Капли быстро впитались в ткань и выступили снова — уже алые. Вот и все. То вино, что испила однажды Забава, когда шла к князю, более не станет горячить девичью кровь и заставлять желать мужчину. Красавица остынет, выкинет блажь из головы, а там, глядишь, без сожаления покинет Сварг-град. Пришло уже время. Змея из Южных земель скоро возникнет подле князя и очень захочет ему понравится… А через седмицу прогремит в тереме пир.

* * *

Властимир