Невообразимое

– Подружкам можно возражать, или я должен сидеть и кивать?

– Прости. Обычно мы болтаем, перебивая друг друга мудростью. Хочешь что–то

сказать?

Квинн вытянул ноги перед собой и отклонился на ладони.

– Если это поможет, а это поможет, то я думаю, что ты ему тоже нравишься.

– Он тебе говорил?

– Не напрямую.

– Тогда как?

– Парни понимают. Нам не нужно вопить об этом, чтобы понять, что кому–то

нравится девушка, и я вижу, что он запал, – он вскинул бровь и склонился ближе. – Он

ведь был в тебе? – он оскалился, я стукнула его.

Грант проснулся и пришел к нам на палубу. Мои щеки пылали, когда мы

переглянулись и улыбнулись.

– Хорошо спалось? – сказал Квинн. – Или кроватку слишком шатало ночью? – он

посмеивался.

– Ого. Серьезно? – я посмотрела на него, Квинн встал и похлопал Гранта по спине,

уходя. Грант сел рядом со мной, спутанные волосы и утренняя щетина были в идеальной

гармонии.

– День будет прекрасным, – сказала я.

– Да, – ответил он, не сводя с меня взгляда. Я улыбнулась ему, но могла думать лишь

об отведенном нам времени, и как я не увижу его, стоит нам добраться до Египта.

– Что–то тебя тревожит, – сказал он. – Хочешь обсудить прошлую ночь?

Я опустила взгляд и сцепила ладони.

– Да и нет. Да, потому что я хочу знать о твоих чувствах, но не хочу давить, – я

подняла голову. – Правда. Я не из таких.

– Каких?

Я взмахнула рукой.

– Ты знаешь, из тех, что спрашивают «что ты думаешь?», и с ними приходиться

нянчиться после секса.

Он подавил смешок.

– Хорошо, так не будет.

– А нет, потому что я боюсь говорить о будущем… которого не будет.

Он вздохнул и посмотрел на море.

– Да, и я об этом думал.

– Да? – спросила я.

– Да.

Я убрала волосы за уши.

– О чем именно ты думал?

– Эй, разве ты не говорила мне, что не из таких?..

Я покачала головой.

– Ладно. Давай я расскажу, что я думала? – сказала я и села прямее.

Я рано поняла, как опасно говорить честно. Порой прямота доводила до беды, но

недавно я смогла этим изменить жизнь. Я была посреди океана, смотрела на мир с

мужчиной, какого вряд ли смогла бы встретить. Как я могла жалеть о том, что расскажу

ему правду? Я глубоко вдохнула.

– Ты не на суде, – сказал он.

– Думаю, ты мне действительно нравишься, и ты самый невероятный человек из

всех, кого я знаю, и я ничего не теряю, сказав тебе это.

Он прищурил глаз.

– Что значит, ничего не теряешь?

– Я не боюсь открыться тебе или остаться с разбитым сердцем, – я отвела взгляд. –

Или больше не увидеться.

Он кивнул так, что тревоги слабее не стали.

– Ох, я все–таки такая, – прошептала я.

Он вздохнул, но не тревожился.

– Знал бы я все ответы, Джесс, я бы сказал. Но я даже не знаю, где буду через

полгода, как и через шесть недель. У меня свободный график, и я много раз менял его и

отвлекался, – он замолчал. – Не думаю, что мы после не увидимся.

– Надеюсь.

Он склонился и поцеловал меня. Он был вкуса зубной пасты, придерживал мою

голову, исследуя мой рот языком, а потом прижался лбом к моему.

– Может, будем радоваться времени, что у нас есть, а переживать уже потом?

– Хорошо, – сказала я. – Но, чтобы ты знал, я люблю счастливые концы.

Глава 23

Мне снились мы с Грантом. Мы были в доме. Наверное, так я воображала себе дм

Гранта, ведь я в нем не была. Он был в горах возле холма. Декор был простой, но

современный. Плавные линии, много дерева и стеклянная лестница, что вела в спальню на

другом этаже. Кухня была чистой и просторной, без шкафчиков на стенах, но с полками,

где были белые тарелки и миски. Под поверхностями пряталось несколько приборов, и я

делала попкорн в микроволновке. Мы собирались смотреть фильм, и Грант ждал меня на

большом диване у телевизора и камина.

Мы улыбались друг другу, пока я готовила на кухне. Я нажала на нужную кнопку,

через минуту стало слышно хлопки, я показала Гранту большие пальцы, но, когда подняла

голову, он пропал. Хлоп–хлоп–хлоп.

Звук был настоящим, но остальное – нет. Когда я проснулась, я слышала звук. Хлоп–

хлоп–хлоп. Но в этот раз это были выстрелы, и они становились громче.

Это был не сон.

Когда я открыла глаза, на борту «Представь» было семнадцать сомалийских пиратов.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Сложно описать мои эмоции в тот миг. Страх, потрясение, недоверие едва ли

походили на то, что я ощущала. Дышать было трудно от ужаса, температура тела тут же

возросла, и жар был таким, что я чуть не потеряла сознание. Я не знала, как реагировать

физически. Глаза закатились на миг, во рту пересохло, я осмелилась посмотреть на них.

Их лица выглядели как Смерть. Темные глаза без эмоций.

Многие жевали листья наркотика кат, о котором я много слышала, и я знала, что

почти все пираты Сомали были подсажены на него. Это были листья африканского

растения, вещества в которых влияли на разум, как амфетамины, и это напоминало

жевание табака, его часто держали между щекой и деснами.

Дьявол забрался на корабль.

От страха заложило уши, словно я была на самолете, и звучало так, будто эти люди –

некоторые были подростками – пытаются общаться со мной через оловянную банку. Трое

махали ружьями перед моим лицом, пытались заставить двигаться, но идти было некуда.