Невообразимое

– Лучше сначала связаться с его семьей. Согласны?

– Да, – сказал Грант. – Но я не знаю, где они живут или как их найти. Думаю,

придется начать с Бриджит. Я хочу поговорить с ней, – он сглотнул.

Я прижала ладонь к плечам Гранта. Он знал слишком хорошо, что значит потерять

любимого, и он ощущал не только долг сообщить ей, но и родство в этом. Он словно был

членом клуба, в который никто не хотел вступать.

Мы говорили, а Харрис стучал по клавишам и нашел за пару секунд телефон Квинна.

– У нас есть номер, сэр, – сказал он Ноа.

Ноа повернулся к Гранту.

– Нужно еще время?

Грант покачал головой, они набрали номер.

В Майами было за полночь. На последнем гудке кто–то ответил.

– Бриджит? – спросил Грант. Мы слышали только его сторону. – Это Грант Флинн.

Он замолчал и слушал ее.

– Да, я поэтому звоню.

Пауза.

– На прошлой неделе возникли проблемы. На корабль, кхм, напали… – он потер лоб,

рука упиралась в подлокотник кресла. – Нас держали в плену пять дней, и Квинна вчера

застрелили, когда нас уже шли спасать. Он не выжил.

Я склонилась к нему, слышала, как она повторяла «нет» и «что?». Грант спрятал

лицо в ладонях, давая ей закончить. Она хотела знать, что случилось. Хотела все

подробности последних дней Квинна, и Грант это ей дал. Он не рассказал о самом

жутком, не говорил, что Квинн страдал, он плакал с ней полчаса. Она была в шоке, но к

концу сказала, что сама передаст новость его матери.

– Мы доставим его домой, – последним сказал ей Грант.

Он отдал наушники Харрису и глубоко вдохнул.

– Хотите связаться еще с кем–то, мистер Флинн?

– Нет, – сказал он, качая головой.

Ноа отвел нас на палубу, где нас ждал ужин.

Грант посмотрел на еду, отодвинул тарелку.

– Это неправильно. Быть здесь. Вся неделя. Корабль. Все.

– Знаю, – мои ладони были прижаты к коленям.

– Я не могу перестать думать, а если? – он отклонился. – Не нужно было брать вас

туда.

– Хватит. Не надо так с собой.

– В этот раз это была моя вина. Это была ситуация жизни и смерти, и я мог

управлять ею. Но не справился.

Когда Джей была больна, его руки были связаны, но он не мог ничего сделать. Ни во

время, ни после. Она была больна, и власть была у болезни. Ни деньги, ни выбор, ни

лекарства не помогли. Он это знал, он смог с этим жить. Пришлось. Но я видела в его

глазах, он ощущал ответственность за то, что случилось со мной и Квинном.

– Никто не должен быть в тот день на борту. Это моя вина, – он стиснул зубы и

потер шею.

– Не делай это с собой. Прошу, Грант. Это моя вина. Я сама на это подписалась, и я

умоляла тебя о шансе.

Он прижал пальцы ко лбу, закрыл глаза. Ноа подошел к столу.

– Прошу прощения, – сказал он. – Я хочу кое–что обсудить с вами, если можно.

– Конечно, – Грант кивнул ему.

– Врач вас отпускает, и мы хотим вернуть вас и Джессику в Штаты, как можно

скорее. В идеале, сразу с утра.

– А Квинн? – спросил Грант.

Ноа потер подбородок.

– Мы не храним гробы на борту, так что нужно ждать, пока его доставят. Мы подали

запрос, его выполнят за пару дней.

Грант посмотрел на меня.

– Я без него не уйду.

Я кивнула.

– Но если хочешь к сестре, я…

– Я тебя не брошу, – сказала я.

Мы с Грантом посмотрели на Ноа, он сказал:

– Я понимаю, и если вы хотите подождать, то потом улетите вместе.

– Спасибо, – тихо сказал Грант.

– Я могу чем–то еще помочь? – спросил Ноа.

Я посмотрела на раздавленного Гранта. Не было ничего хуже капитана без ветра в

парусах. Я коснулась его руки, посмотрела на Ноа и покачала головой.

Глава 27

– Уверен, что не хочешь позвонить своей семье?

Грант покачал головой.

– Могу узнать, почему?

Он вздохнул и потер шею.

– Не хочу их тревожить, – он посмотрел на меня. – Я пишу семье раз в месяц,

созваниваюсь с друзьями. Никто меня не ищет, и меня это устраивает. Им не нужен еще

стресс.

Я кивнула. Он собирался вернуться на корабль и уплыть? Я не понимала, как он мог

скрыть такое от семьи и друзей. Как могло такое событие, меняющее и заканчивающее

жизнь, быть скрытым от людей, что заботятся о нем? Но я молчала, хоть меня это и не

устраивало.

Мы провели два долгих дня на «Энтерпрайзе». Гранту советовали не двигать ногой,

так что я сидела с ним в комнате днями и вечерами. Я оба дня звонила Кэролайн, как

только узнала о нашем плане, и она предложила встретить нас в Майами, куда нас с

Квинном отправлял флот. Как только прибыл гроб, мы были готовы вернуться к семьям.

Утром отбытия я поднялась на палубу только с вещами, что мне дали. Голубая

рубашка, шорты цвета хаки и синяя кепка, а еще кроссовки, одолженные у одной из

женщин здесь. Грант следовал за мной. Он уже шагал, поддерживая себя костылем. На

палубе было очень громко. Ветер и шум океана мешали расслышать всех. Я вышла

наружу, меня захлестнули эмоции. Все были на борту – сотни мужчин и женщин – они

стояли по сторонам от возвышения, ведущего к ждущему самолету.

Ноа повернулся ко мне и Гранту.

– Военные почести для Квинна. Все пришли выразить уважение.

Слезы катились по моему лицу, мы прошли к возвышению, где ждал Квинн. Шесть

офицеров держали его гроб, седьмой стоял впереди. Все были в парадной форме.

– Мы готовы начать, – сказал Ноа.

Через миг мы услышали голос в колонке:

– Внимание!