Невоздержанность

В другом конце зала, где группа столиков для коктейлей была сдвинута вместе, Даррен и Куп работали как команда, развлекая группу из восьми женщин, трое из которых отказались от своих свиданий в надежде переспать с одним или обоими музыкантами. Они уже пригласили всю группу к Мэтту и собирались отобрать там двоих из стада. Они без колебаний занимались сексом с выбранной ими поклонницей в присутствии друг друга и даже, как было известно, иногда совокуплялись с одной и той же девушкой одновременно, выполняя маневр, который они назвали "гриль".

Мэтт был в баре, потягивал свой шестой стакан Джека с кока-колой и разговаривал с молодой брюнеткой, одетой в простые джинсы Levi's и синий пуловер. В последнее время он стал находить одну из привлекательных, но застенчивых девушек в толпе, одну из девушек, которые никогда бы не подошли к нему или любому другому участнику группы самостоятельно. Так ему было сложнее, приятнее, а также потому, что он видел обожание и неверие в их глазах, когда он воплотил то, что ему нравилось называть "фантазией Золушки", пригласив их на Бал, то есть к себе домой, и воплотил их мечты в реальность, то есть выебал их до полусмерти в различных нетрадиционных позах в разных частях своего дома.

Единственным участником группы, не работающим поклонницей или фанатками на данный момент, был Джейк, которого в данный момент даже не было в здании. До сих пор, несмотря на то, что он выступил вживую в общей сложности 168 раз перед примерно 65 000 человек, 32 000 из которых были женщинами, Джейк не переспал ни с одной женщиной, кроме Мишель Борроуз, которая наконец-то подарила ему свою девственность на вечеринке после концерта в ночь их первого выступления и с тех пор регулярно занималась с ним сексом. Не то чтобы он временами не испытывал искушения. На самом деле, он счел за лучшее держаться подальше от вечеринок после концерта, если Мишель не была с ним, искушение было настолько сильным. Но если и была какая-то конкретная мораль, с которой его воспитали, то это была верность в любви. И в какой-то момент Мишель перестала быть для него просто девушкой и стала первой женщиной, в которую он влюбился.

С того рокового дня в Салинас-Бенд, когда он потерял девственность с упругой и обольстительной Мэнди, Джейк был с приличным количеством девушек и женщин. Большинство этих отношений были короткими и простыми, основанными почти исключительно на похоти и облегчении похотливости. Даже в долгосрочных отношениях, длившихся месяц или больше, он никогда не испытывал ничего, что хотя бы отдаленно можно было назвать любовью. С Мишель, он мог бы поклясться, происходило то же самое. Он ошибался. Любовь подкралась к нему, так постепенно прокрадываясь в его разум, что полностью укоренилась, прежде чем он осознал ее присутствие. Он обожал ее, обожал все, что было в ней. Ему нравилось, как она улыбалась, блеск ее глаз, мягкость ее кожи. Ему нравился звук ее голоса и разговоры, которые они вели. Ему нравилось просто сидеть с ней на диване в своей квартире (квартире, которую он делил с Биллом). Был момент, когда он даже подумывал о том, чтобы сделать ей предложение руки и сердца. Но это было до того, как ее чувства к нему начали ухудшаться.

Любовь, которую он испытывал к Мишель, была взаимной, в этом он не сомневался. Он мог видеть это в ее глазах каждый раз, когда они были вместе, мог слышать это в ее голосе всякий раз, когда ее защита ослабевала достаточно надолго, чтобы это выползло наружу. Она была влюблена в него, но в течение последних двух месяцев, может быть, чуть больше, она потихоньку начинала отталкивать его от себя, потихоньку готовясь к тому, что казалось неизбежным расставанием. Джейк знал, что это надвигается, и знал, что он бессилен предотвратить это. Но в то же время иррациональная часть его мозга, часть, связанная с его сердцем и эмоциями, продолжала настаивать на том, что она одумается, что она сможет отбросить то, что подсказывал ей разум, и следовать своему сердцу.

Суть проблемы, с которой она столкнулась, касалась ее родителей и воспитания, которому она была подвергнута. Сейчас ей был двадцать один год, и она перевелась в Калифорнийский государственный университет в Херитедж, где начинался ее третий курс колледжа. В ее планах было окончить его в следующем году со степенью по английскому языку и удостоверением преподавателя. Ее мечтой было преподавать в своей альма-матер, Свято-Успенском, где она могла бы помочь воспитывать следующее поколение девочек-католичек. Ее отложенный подростковый бунт - то, что в первую очередь свело ее с Джейком вместе, - быстро угасал, позволяя ее воспитанию и особенно ее вере восстановить утраченные позиции.