Невозможная музыка

Лилька пыталась внушить себе, что так и придется жить: в полном одиночестве и темноте. В лучшем случае, в обнимку с корявой сосной или чем-то другим, не способным до конца заменить человека. Но почему-то в это трудно было поверить…

То и дело оказывалось, что она задремала, но тело, обмякнув, оседало в сторону, и Лилька в ужасе подхватывалась. Во сне успевало что-то привидеться, но ничего не удавалось запомнить. Оставалось только ощущение чего-то неприятного, тревожного, и все это, конечно, происходило с ней.

В одно из пробуждений она обнаружила, что темнота, сгустившаяся между деревьями, пустила в себя едва наметившиеся лучи солнца. Лилька запрокинула голову: туч больше не было, и это показалось ей странным, ведь никакого ветра она не чувствовала, как же их могло снести? Или там, на их высоте, шла совсем другая жизнь?

"Я ни разу никуда не летала", — эта горькая мысль явилась, как подтверждение того, что она и прежде была лишена многого. А теперь и вовсе осталась ни с чем…

Не давая себе снова уйти в отчаяние, Лилька развязала страховку и начала спускаться, едва чувствуя окоченевшие и затекшие ноги. Во всем теле звучала разноголосица боли, а уже на земле так закружилась голова, что ее качнуло и пришлось опять прижаться к надоевшей за ночь сосне. Ладони оказались перемазанными смолой, и щеки, наверное, тоже, потому что кожу неприятно стягивало. Вся майка была в трухе и в темных, липких пятнышках.

Лилька кое-как отряхнулась, зашнуровала никем не тронутые кроссовки и начала искать ягоду. Потом вспомнила, что еще только конец мая, и в лесу ничего не найти, кроме колбы, да и той не было видно. Нарвав заячьей капусты, похожей на нежные щенячьи ушки, Лилька пожевала кисленькую мякоть и, подумав, проглотила, хотя это и трудно было назвать едой.

«Животные же едят и траву, и листья, и ничего — не умирают! — решила она. — Мне бы хоть одну лошадиную силу сейчас… Наш спорт называют лошадиным… Сашка дразнил меня "зёброй"».

Ей показалось, что за все это время блуждания по лесу и ночевки на сосне, она ни разу не вспомнила про Игоря. Разве что в тот момент, когда пожалела о том, что не взяла у него денег. Правда, это, кажется, было еще на берегу… Зато о Саше думалось постоянно, и Лилька сделала из этого неожиданный вывод, что, значит, ей хочется жить, раз она думает о том, кто был ее жизнью, а не фантазией.

"Я все время боялась, что стану неинтересна ему, раз почти ничего не соображаю в музыке. Он, конечно, научил меня слушать, и все же… Но ведь он не отказался от меня, ради какой-нибудь из тех девушек… женщин, о которых я не догадывалась… Наверное, все они были связаны с музыкой. Но, может, музыканту вовсе и не хочется делить жизнь с другим музыкантом? А писателю с писателем… А я-то думала, что с Игорем мы ближе друг другу…"

Лес больше не казался сонмом враждебно настроенных существ, готовых наброситься, стоит лишь ей зазеваться. Теперь Лильку больше занимало, чего бы поесть, и как скорее выбраться отсюда. Следовало бы сосредоточиться на втором, и, если удастся выйти, то сама собой найдется и еда, но Лилька не могла заставить себя не шарить взглядом по кустам, в поисках какой-нибудь скороспелой ягодки.

Вдобавок захотелось пить, и она прислушивалась, надеясь различить бормотанье ручья, но проснувшиеся птицы радовались солнцу так громко, что из-за их песен ничего не было слышно. Встав на колени, Лилька собрала губами росу со свежего лопуха, и поползла к следующему. Нельзя сказать, что ей удалось напиться таким образом, но стало немного легче.

Снизу лес казался особенно солнечным: верхушки сосен размякли и распушились от тепла, а березы и осины светло поблескивали улыбками и взглядами, напоминая грустную историю лесной колдуньи. Засмотревшись, Лилька забыла, что торопится, а вспомнив, уже сознательно не захотела никуда бежать, и побрела поглаживая разные на ощупь стволы.

На одном из них она заметила темный мох, но это ей ничуть не помогло. Лилька помнила, что мох появляется на деревьях с северной стороны, но куда ей нужно идти по отношению к северу, она понятия не имела. А есть мох не хотелось, так что он ей не пригодился.

Время от времени Лилька поглядывала на солнце, которое двигалось по небу чересчур уж стремительно, и постепенно это стало тревожить ее. Приближающаяся ночь уже не казалась такой уж далекой, а следов близости человека ей до сих пор не встретилось. Она все время шла к темным уступам скал, что проглядывали над верхушками сосен, но те что-то совсем не приближались. Лилька уже решила, что это совсем не те скалы и готова была повернуть назад, но подумала, что в лучшем случае вернется к сосне, на которой ночевала, и ужаснулась.

Иногда она принималась кричать, но ни разу никто не отозвался. Даже эхо. "Надо выспаться, — внезапно пришло ей в голову. — Если ночью опять придется лезть на дерево, то уж точно не поспишь".