Невозможная музыка

Он беспомощно огляделся. За спиной уже тихо стояла ночь, беззвучно усмехаясь под вуалью: "Куда это ты собрался ехать? Ты и днем-то еле нашел то место…"

— Не найду ведь, — подтвердил он шепотом, и вдруг понял, что если сейчас откажется от этой мысли, подавит в себе желание найти Лильку и спасти ее от темного страха, надвигавшегося с востока, то другие желания могут и не возникнуть. Способность чего-то желать просто иссякнет в нем…

Оттолкнувшись от облупившейся стены ее дома, Саша сперва пошел, затем побежал к своему. Не дому — гаражу, почти сарайчику, где стоял мотоцикл. Его обрадовало то, что он еще не успел снять контактные линзы, и не нужно было тратить на это время, которого могло не быть вовсе.

Сомнения путались под ногами: "А что, если она шляется где-нибудь? С какой стати именно я должен мчаться ей на помощь? Она же не со мной туда уехала…" Но все отголоски обиды, которая сама по себе была нешуточной, не имели сейчас значения в сравнении с той бедой, что могла случиться. Могла и не случиться, но чтобы знать наверняка, нужно было найти Лильку.

Эти два слова "обида — беда" рвали его душу в разные стороны. Но все накопленное им и Лилькой за эти десять лет, оттягивало чашу с бедой, из которой только он мог помочь ей выпутаться. Саша продолжал спорить с собой, уже заведя мотоцикл и выехав, так и не сказав матери ни слова… И еще раз, на всякий случай, заехав к Лильке… И даже на выезде из города Саша не убедил себя до конца, что его ничуть не унижает то, что он, сломя голову, бросился выручать ее. Но, несмотря на все это, он мчался к ней и только прибавлял скорости.

"Я буду выглядеть полным идиотом, если выяснится, что она решила остаться там хоть на ночь из-за иллюзии его близости, — Саша терзал и себя, и мотоцикл, выжимая из него все, что в том было заложено. — Это его дом. Он всегда как бы там… А я примчусь среди ночи и насмешу ее".

Так действительно могло быть, и когда Саша представлял такую встречу с Лилькой, его передергивало. Он решил остановиться поодаль, как уже делал, и подобраться к домику без шума. Если у нее все… в порядке, он просто вернется той же дорогой, и тогда уж навсегда оставит ее в покое.

Он так и сделал, когда выяснилось, что ему не составило труда найти дорогу. Спрятав мотоцикл среди огромных камней, уже казавшихся черными, Саша бегом поднялся по тропинке, которую в последнее время так хорошо изучил. Теперь его даже удивляло то, что он опасался не найти это место, ведь оказалось, что ночи не сбить его с толку. Хоть она и пыталась отвлечь звуками, не похожими на городские, чтобы Саша задержался и потерял еще часть времени, принадлежащего Лильке. И запахи, и звезды, и шепот деревьев — все были в сговоре, и Саше приходилось в одиночку выступать против этого полчища. Но он знал, за что борется.

В мыслях пронеслось: "Если бороться, так до конца. Вернуть ее". Но в этом желании была примесь насилия, которое вообще-то Саша мог бы допустить, но не в отношении к Лильке. С самого детства она была для него, как музыка. И для той, и для другой Саша мог жить, но считал себя не вправе подчинить их.

Света в окнах дома не было, но это еще не значило, что там нет и Лильки тоже. Она могла сидеть и в темноте, ведь тоску электрическим светом не разбавишь. Или она уже уснула, наревевшись досыта. Или…

Саша подкрался к окошку, но ничего не смог разглядеть. "Надо войти!" — приказал он себе. Но ему понадобилось несколько минут, чтобы приготовиться к ее смеху…

— Ладно, — сказал Саша вполголоса и осторожно толкнул дверь, не сумев вспомнить: скрипит она или нет. Раздался звук, похожий на легкий вздох, но все же не настолько беззвучный, чтобы Лилька его не услышала.

В доме ее не оказалось. Саша быстро обошел единственную комнату, заглянул и под стол, и за спинку кровати. Его нисколько не удивило бы, если б Лилька, скрючившись, пряталась бы там от всего мира. Но ее не было. И темная пустота медленно вползла и поселилась в Сашиной душе тем холодом, который называется неживым.

— Ну, и где ты? — растерянно произнес он вслух, продолжая озираться, будто Лилька еще могла выползти из какого-нибудь угла.

Скорее всего, она была в городе, вернулась за ними следом, и так же бродила по улицам, как и он сам, надеясь растерять на ходу свою тоску. Зачем было мчаться сюда? Разве можно спасти ее от самой себя?

Саша вышел из домика и нашел взглядом скалу, где когда-то стоял орган. Выломанные им трубы, наверное, до сих пор валялись где-нибудь на берегу. Или кто-нибудь давно прибрал их для хозяйственных нужд. Это были хорошие трубы. Они умели излучать золотое сияние.