Невозможная музыка

— А подсудимые не вправе сопротивляться решению суда, — Наташа никак не могла заставить себя посмотреть на него.

Лилька встала, и все обернулись к ней. Вытянув шею, она смотрела перед собой, будто обращалась к кому-то, кого никто из них не замечал.

— Вы не можете меня заставить, — голос у нее срывался, хотя Лилька не плакала. — Все зависит только от Саши. Как он решит, пусть все так и будет.

— Спасибо! — с обидой отозвался он. — А потом я останусь главным виновником.

Игорь сердито перебил:

— Я вообще не понимаю, в чем проблема! Лилька не против аборта, я — тем более. Саша, естественно, тоже. Только один человек развел тут какую-то достоевщину!

— Это не достоевщина, а христианство!

— Это дурость сплошная!

— Хватит! — выкрикнула Лилька. Теперь лицо у нее горело. — Я сама решу, что мне делать, раз так. Не вам отвечать перед Богом, а мне. Я решу.

Шагнув к ней, Игорь со злостью сказал:

— Знаешь, что? Ты тоже можешь определить только собственную судьбу! Думаешь, ты вправе решать за каждого из нас?

— А кто вправе? — поинтересовался Саша.

Его щеки тоже покрылись алыми пятнами, как будто мысленно он дрался с Игорем. Наташа подумала, что следует держаться к сыну поближе, на случай, если ему и впрямь вздумается ударить… кого-нибудь.

— Никто. Каждый пусть решает за себя. И давайте обойдемся без красивых жертвоприношений!

— Прости, пожалуйста, но в жертвоприношениях красота сомнительная…

— Тем более.

— Но в них есть смысл.

— Ну, безусловно! — Игорь воздел руки. — Ты сама-то видишь его в том, что предлагаешь?

Быстро взглянув на сына, Наташа улыбнулась краешком рта:

— Я вижу.

Игорь проследил ее взгляд. И сник так заметно, что даже плечи у него опустились.

— Кажется, я начинаю прозревать, — сказал он и шумно втянул сладкий воздух. — Господи! Почему все это происходит именно с нами?!

— Себя спроси, — заметила Наташа. — Если кто и виноват во всем этом, то никак не Господь.

Встав между ними, Саша хмуро сказал:

— Опять мы начинаем выяснять, кто виноват… А пора уже думать: что делать? Черт бы побрал эти идиотские вопросы! Кажется, нам никогда от них не избавиться.

Лилька скрестила руки на животе, будто защищала его.

— Я пошла, — объявила она, но не выдержала этого тона, и подбородок у нее дрогнул. — Вы все перегрызетесь сейчас… Я не хочу… А вы… Ни один из вас не хочет моего ребенка. Зачем ему нужен отец, который его уже ненавидит? Мы обойдемся. Нам ничего от вас не надо.

— Нам? — Саша весь сморщился, не решаясь поверить тому, что слышал. — Откуда этот пафос? Ты что, уже решила оставить его?

— А ты можешь мне запретить?

Он с яростью взглянул на Игоря, хотя обращался не к нему:

— И когда ты это решила?

— Только что, — Лилька беспомощно озиралась, но никто не спешил прийти ей на помощь.

— Только что? Думаешь, это именно так и решается? — вмешался Игорь, но Саша не дал ему продолжить:

— Это мамина теория жертвоприношения заставила тебя передумать?

Наташа возмутилась:

— Прости, пожалуйста, но не я первая заговорила о жертвоприношении!

Лилькин голос прозвучал безразлично:

— Нет, не это. А может, да. Не знаю. Я вдруг поняла, что не отдам своего ребенка. Он будет со мной. Я его вижу, понимаешь? — она умоляюще посмотрела на Сашу. — Ты же знаешь, как у меня это бывает… Я ведь могла потерять его в той аварии, но он остался. Значит, так и должно быть.

У Саши вырвался рычащий стон. Наташе показалось, что сейчас сын вцепится в Лильку и станет ее трясти, трясти, чтобы… Она шагнула вперед. Не заметив мать, он отрывисто сказал:

— Отлично! И что же теперь?

Решив приблизить Лильку к реальности, Игорь спросил:

— Какого черта ты уволилась из цирка? Кто теперь выплатит тебе декретные? Или ты куда-нибудь уже устроилась?

Вместо нее тихо отозвалась Наташа:

— Череда бессмысленных действий. Одно влечет за собой другое.

Лилька смотрела только на Сашу:

— Пока я никуда не устроилась.

— Ну, понятно! Все это время вы не вылезали из постели, а когда понадобилось…

Он ревнует! Наташа и сама не ожидала, что это так больно пройдется по ней. — До этой минуты… А, может, даже сейчас, он еще не отдает себе отчета в том, что ему нестерпима мысль о том, что Лилька с кем-то другим. Вот как… Что же еще решать?"

Саша рассвирепел:

— Не вам упрекать меня постелью! Можно подумать, это о моем ребенке идет речь!

— А если бы о твоем?

— Тогда этого разговора вообще не было бы.

Переведя взгляд на сына, Наташа мысленно согласилась: "Личный кодекс чести уже привел бы его в ЗАГС. Слава Богу, что это не его ребенок…"

— Хватит делить его! — пронзительно закричала Лилька. — Что вы пихаете его друг другу?! Мне никто из вас не нужен, раз вы так… Я и сама справлюсь!

— Не справится, — прошептала Наташа, проследив, как Лилька, норовя перейти на бег, быстро идет к калитке. — Она еще ни с чем в жизни не справилась в одиночку. Всегда искала, кто бы помог…

— Ты что-то сказала? — спросил Игорь.

В глазах у него дрожали растерянность и мольба. Наташа отрешенно подумала: "Вот она — плата за любовь. Он все свалил на нее, и считает это правильным. Разве такому человеку можно доверить свою душу? Ян все-таки не заставлял меня сделать аборт…"

— Ну, что же ты?