Невозможная музыка

— Никому… Почти никому не удается растянуть свою первую любовь на целую жизнь, — он, конечно, имел в виду Сашу, но Лилька подумала, что еще неизвестно, кого из них считать ее первой любовью. Если признать, что это, прежде всего, мечта…

Повернувшись, Игорь прижал ее и прошептал, скользя по волосам губами:

— В каком-то смысле, Наташа тоже была моей первой любовью…

Лилька отклонила голову:

— В каком смысле?

— До нее все, что я испытывал к женщинам, было… каким-то мелким. Понимаешь?

— Да.

"Если оценивать глубину, это он был моей первой любовью. Почему был? — ее саму это покоробило. — Все и есть, и будет. А что же тогда было с Сашкой?"

Эти вопросы ей самой показались детскими, будто Лилька все еще была девчонкой, заполняющей анкету в общей тетради. Наверное, такой ее делало то, что оба мужчины были связаны с ее детством, и Лилька привыкла ощущать себя ребенком рядом с любым из них.

"Я не почувствую себя взрослой, пока что-нибудь не напишу", — пришло ей в голову. Подумав, Лилька решила, что в этом есть правда: могущество литературы освободит ее от обязанности оберегать сложившийся стереотип Лильки-ребенка, которым они оба дорожили.

"Они оба — чудовища, если видят во мне ребенка и любят именно его", — об этом подумалось без возмущения, ведь уже поздно было оплакивать случившееся. Лилька не раз читала о том, что некоторые женщины до старости цепляют себе невидимые бантики, но сама не испытывала желания капризничать и надувать губки. От взрослых же ее отличало то, что она пока не разуверилась в чудесах…

— Я не понимаю другого, — сказала она, тоже спрятавшись под одежду. — Еще утром ты настаивал на том, что бы мы были… товарищами. Что вдруг изменилось?

Игорь развел руки, как фокусник, демонстрирующий, что в коробке ничего нет.

— В сущности, никаких перемен. Я смотрел на реку, когда отдраивал миски, и вспомнил избитую истину насчет одной и той же воды. Похоже, что наши отношения с Наташей — это вчерашняя вода. Она должна смениться новой, уже сменилась… В той же воде можно оставаться лишь до тех пор, пока не выйдешь на берег. Я вышел.

— Ты хочешь, чтоб теперь я вошла с тобой в эту реку?

Внимательно посмотрев на нее, Игорь усмехнулся:

— Ты хоть заметила, что теперь говоришь мне "ты"? Это так приятно… Некоторые и в супружестве остаются на "вы".

— Орлова с Александровым…

— Ты-то их откуда знаешь? Неважно. Хорошо, что знаешь. Но я об отношениях… По-моему, это значит лишь то, что обоим хочется сохранить дистанцию. Или только одному, но он и другому это навязывает.

— Дистанция может оставаться, и когда люди на "ты".

— Может. Я не хочу ее. Но она еще чувствуется, верно?

Лилька виновато улыбнулась, чтоб он не подумал, будто ей это нравится:

— Верно.

Игорь с серьезным видом принялся объяснять:

— Все дело в том, что мы еще не привыкли воспринимать друг друга в новом качестве. Между нами много лет были совершенно другие отношения.

"Зачем он это говорит? — ее охватила досада. — Ведь и так все понятно… С Сашкой мы ничего не раскладывали по полочкам". Ей не нравилось, что в тот момент, когда они с Игорем пытаются пропитаться друг другом, думается о Саше. Вроде бы, Игорь старается, чтобы все получилось, хотя нет никакой уверенности в том, что все эти нагоняющие скуку рассуждения, не оттого, что внутри него все еще бьется боль, и нужно попытаться усыпить ее, раз уж ничто другое не действует.

Лилька попыталась поймать его взгляд, который все время ускользал, будто пугался ее лица, каждый раз оказывавшегося не тем… Посмотрела на подергивавшиеся губы, которые с охотой выдавали, насколько напускным является его спокойствие… На руки, перекладывающие камешек из ладони в ладонь…

— Ничего не выйдет, — сказала она. — Я не смогу ее заменить. Ее слишком много в вас. Иначе и быть не может. Я против нее — всего лишь дворовая девчонка.

Замолчав, Игорь быстро взглянул ей в глаза и опустил голову. Его голос прозвучал удрученно:

— Опять "вы"?

— Так и должно быть.

— Мы же хотели попытаться, — глаза у него стали совсем тоскливыми, и Лилька испугалась того, что сейчас жалость опять затопит ее с головой.

— Мы можем попытаться. Но вы ведь тоже знаете, что ничего не получится?

— И как же нам быть?

Лилька предположила:

— Можно попробовать спастись работой. У нас ведь веселая работа… Я опять надену мужской костюм а-ля Чаплин…

— А я платье непомерного размера…

— И будем изображать других людей. Надо только вжиться в них, и тогда станет легче. Должно стать. У них ведь не болит здесь…

Отняв от груди ее руку и подкинув ее на ладони, Игорь хмуро сказал:

— Если мы будем работать вместе, нам не удастся… быть посторонними. Мы ведь оба живые люди. Желание будет давать знать о себе.

— Как сейчас?

Она имела в виду: "Как только что?", просто не точно выразилась, но Игорь услышал как раз то, что прозвучало, и прижал ее так сильно, что Лилька сдавленно крякнула и рассмеялась. Он оттолкнул ее:

— Что ты смеешься?! Это смешно, по-твоему? Это животное, которое ты разбудила во мне, растоптало всю мою жизнь! Это смешно?