Невозможно в это поверить, но…

— Да, мадам, тяжкая досталась вам доля, я под огромным впечатлением от вашего мужественного поведения и очень сожалею, что вам довелось встретить на своем пути недостойных, подлых жителей нашей замечательной страны. У нас запрещена работорговля, но преступники имеются во всех странах, хотя, впрочем, вам от этого не легче. Я приношу вам извинения и заявляю, что все виновные будут наказаны по строгому закону Ирана — сказал я, пытаясь сохранить невозмутимое лицо, хотя это давалось мне с трудом. — Господин генерал окажет вам всестороннюю помощь, а я напишу письмо отцу, чтобы он помог вам быстрее попасть в Россию и, насколько это возможно, компенсировать нахождение в рабстве материально..

— Спасибо, Ваше Высочество, — проронила баронесса, и попыталась поцеловать мне руку.

Я оказался быстрее, отдернул руку.

Оставив генерала Воронова разбираться с баронессой, пошел контролировать подготовку армии к дальнейшим боям.

После обеда занялись разработкой плана по освобождению остальных городков. От практики высылки к турецким гарнизонам парламентеров я решил отказаться, по словам пленных, туркам дан неоднозначный приказ, держаться любыми силами и не вступать в переговоры с нами. Ну, и ладно, сами подписали себе смертные приговоры.

Городки: Файсан, Требитун и Саид-мечеть, планировали освободить в ближайшую неделю. Приведем в порядок войска первой дивизии, пополним боезапасы и выступим. Мой штаб трудился, не поднимая головы, обрабатывая новые сведения, полученные от разведывательных групп. Кавалеристы и вторая пехотная дивизия сообщали, что через перевалы полностью парализовано снабжение турецких войск, захвачено несколько больших обозов с боеприпасами и продовольствием. Пехотинцы основательно закрепились, и уверенно отвечали на несколько попыток турок прорваться на территорию Ирана. Замечательно, одной проблемой меньше.

К обеду следующего дня наконец-то прибыла четвертая дивизия.

— Я смотрю, вы здесь славно повоевали принц, — заявил полковник Гулшащ, после приветствия, — надеюсь, вы мне выделите триста рабов для наведения порядка на моих землях.

— Полковник, потрудитесь объяснить, где столько времени вы пропадали? И где ваш начальник штаба? Кажется, у вас начальником штаба назначен русский офицер.

— А я всех русских велел арестовать, они мешали мне управлять войсками.

— Это русские помешали вам прибыть вовремя к месту ведения боевых действий? Это русские не дали вам возможность исполнить волю шаха Ирана?

— Не горячитесь, принц, куда спешить, турки никуда не денутся. А сейчас такая отличная охота. Степные козы нагуляли за лето жирок. Когда их запекаешь на углях, мясо становится сочным и вкусным.

— Полковник, вы не осознаете, что нарушили воинскую присягу и не выполнили приказ?

— Войска я привел, а днем раньше или днем позже, какая разница, главное они теперь в вашем распоряжении.

— Начальник штаба, — подозвал я генерал-полковника Воронова, — пишите приказ. — За невыполнение приказа шаха в боевой обстановке полковника Гулшаща разжаловать в рядовые. Определить рядовым солдатом в первую роту первого батальона первого полка первой пехотной дивизии.

— Да как ты смеешь, мальчишка? — покраснел от негодования Гулшащ. — Что ты себе позволяешь?

— Радуйтесь, Гулшащ, что я не привлекаю вас к ответственности за сдачу Батунаса без боя, и заработанные на этой сделке грязные деньги. Вы своей трусостью обрекли на гибель большинство мирных жителей этого городка.

— Ты кого собрался привлечь, щенок? — гневно произнес бывший полковник, пытаясь извлечь саблю из ножен.

Я был быстрее. Сократив расстояние, нанес несколько мощных акцентирующих ударов в голову. Не понравился Гулшащу мой радушный прием, опал под стол, словно осенний лист в беспамятстве.

— Ибрагим, — позвал я телохранителя, — эту мразь, лишив погон, повесить на центральной площади Батунаса.

— Начальник штаба, — повернулся я к отцу, — подготовить приказ, в котором указать, что за попытку нападения на наследника престола рядовой Гулшащ был подвергнут казни через повешение.

— Приказ довести личному составу первой армии. Арестованных русских офицеров освободить, командиром четвертой дивизии назначьте начальника штаба этой дивизии.

— Генерал, а приведите сюда освобожденную баронессу, она что-то там говорила о бывшем полковнике, — приказал я.

Посыльный привел баронессу Суздалову. Несмотря на худобу и слабость Серафима Потаповна мгновенно набросилась с кулаками на пришедшего в себя Гулшаща. С большим трудом удалось оттащить ее от избиваемого перса. Потом я попросил Суздалову повторить рассказ, услышанный мной ранее. Серафима Потаповна успокоилась, и монотонным голосом начала повествование.

— Теперь всем понятно, почему я поступил так, а не иначе? — обвел я взглядом всех офицеров штаба после рассказа баронессы.