Невозможно в это поверить, но…

Афанасьевич одно время ходил по северной Атлантике, капитаном торгового судна. По его рассказу, однажды они попали в страшной силы и свирепости двенадцатибальный шторм. Гигантские волны вздымались то тут, то там, грозя либо разломить судно пополам, либо перевернуть килем вверх. Но однозначно, цель была одна: добраться до экипажа и утянуть его в морскую пучину. На океан, стоя в рубке и бесполезно крутя штурвал, было просто страшно смотреть. Невозможно было без содрогания слушать рассказ старого капитана. Во время рассказа у него горели глаза и непроизвольно двигались руки, повторяя движения по управлению судном. То и дело он пытался крутнуть воображаемый штурвал. Команда чувствовала себя весьма неуютно, неуверенно, периодически проваливаясь в, казалось, бездонную морскую яму, аж дух захватывало! Афанасьевич признался, что, являясь атеистом, коммунистом, обратился к Богу с просьбой сохранить жизни экипажа, пообещав в случае благополучного возвращения в порт прописки судна — Мурманск, поставить в одном из храмов во здравие и в благодарность нашему Создателю стокилограммовую свечу! И что вы думаете, Бог предоставил ему такую возможность. Обратился после счастливого и чудесного возвращения Владимир Афанасьевич к одному из священников и заказал обещанное Богу в одном из церковных свечных заводиков и специальную службу. Но это было не единственное чудо, в которое старый капитан до сих пор верит с трудом, но верит без сомнений. Ибо вместе с другими членами своего экипажа стал свидетелем чудесного спасения боцмана, волею судьбы и ужасного шторма смытого за борт с параллельно шедшего судна, подававшего сигнал бедствия.

Как рассказал Афанасьевич, его матросы во главе с ним, лишились дара речи и просто-таки онемели и застыли в неподвижности, как от воздействия Медузы Горгоны, когда увидели с мостика, что отхлынувшая с палубы очередная чудовищная волна отпустила из своих смертельных объятий и оставила запутавшимся в какие-то снасти того самого боцмана!!! Удивлению самого спасенного и, после секундной задержки, всех бросившихся к нему на помощь моряков тоже, не было пределов. А когда по радио передали на судно боцмана о его спасении, там несколько раз просили повторить ибо не могли поверить, пока в радиорубку не завели виновника торжества и он лично не доложил о своем нахождении на судне, его спасшем с Божьей на то волей. Всеобщей радости не было предела. Все плаванье завершилось благополучно. На церковной службе присутствовали все члены обоих экипажей.

Девушки хоть немного отвлеклись на мой рассказ о чудесном спасении боцмана и в два голоса заверили, что поступят так же как мой знакомый старый капитан.

Мое повествование было прервано сначала громким треском, а затем ударом, от чего содрогнулся корпус яхты, что почувствовалось даже сквозь заунывные завывания бури и страшную болтанку. Одновременно наших ушей достиг неожиданный отчаянный возглас: «Человек за бортом!», а также какие-то беспорядочные крики и команды.

Тяжелые штормовые тучи давили на нас своим невообразимым весом, волны с разбега продолжали брать приступом нашу маленькую, хрупкую, но крепкую маленькую крепость, защитники которой яростно защищались и не собирались отдать грозному неприятелю — Нептуну, который отдал команду своей хищной водяной своре, вгрызавшуюся теперь в обшивку «Колибри». Бушприт судна нанизывал на себя одну за другой опасные водные препятствия. Штормовые военные действия продолжались.

Я больше не мог находиться в теплой и сухой каюте и, еще раз строго-настрого, страшным голосом и устрашающе вращая глазами приказав испуганным и притихшим красавицам не покидать каюту, вихрем выскочил на залитую водой палубу, не забывая при этом надежно держаться за подходящие для этого предметы. Увидел я такую картину: бизань-мачта, видимо под воздействием особо резкого и дерзкого порыва ветра, а может из-за проявившегося в самый неподходящий момент скрытого дефекта — кто его знает, сломалась и утянула за собой всю парусную оснастку. А это довольно большое количество канатов вперемешку с парусами и вантами — такими веревочными лестницами, натянутыми от бортов до самого верха мачт.

Одновременно с этим вся эта спутанная-перепутанная масса захватила в свой цепкий плен одного из матросов и, как щупальцами осьминога, утянула в кипящее море. Ему кинули спасательный круг, и довольно удачно. Но, запутавшись в такелаже, он не мог выбраться на относительно безопасное место, вся эта канатная масса тянула его на дно. Моряк упорно держался за рею бизань-мачты, но силы были неравны, и по всему чувствовалось, что море победит, вот-вот его голова последний раз скроется под водяной массой и на поверхности штормовой пены больше не появится.

Заунывные завывания мощных порывов ветра сопровождали взбесившуюся стихию, временами все звуки объединялись в ни на что не похожий рев.