Невозможно в это поверить, но…

Тонувший матрос что-то крикнул. Что — я не расслышал из-за свиста ветра в ушах и звука разбивающихся о палубу многотонных волн. Я, закончив свою работу, теперь, уцепившись за что-то, просто наблюдал за окончанием этой схватки человека с морем. Еще чем-то я вряд ли смог бы помочь — левую руку я основательно растревожил, разбередил уже в общем-то зажившие раны. На левую руку при всем желании я надеяться уже не мог — для работы в штормовых условиях, я уже это уяснил, нужны две — одной держишься, другой работаешь. Надо дать ей чуток отдохнуть. Не ожидал я от себя такой прыти с больной рукой. Вот что делают с людьми экстремальные ситуации.

Тем временем, привязавшийся к мачте матрос решительно, что — то отчаянно крикнув товарищам, прыгнул навстречу волнам к погибающему другу. Ему удалось допрыгнуть и сразу намертво обхватить того. Еще несколько минут и можно было с облегчением выдохнуть — моряк спасен, уже на палубе, за канат из воды были благополучно вытянуты оба храбреца. Рану тут же перевязали — она оказалась не тяжелой, но очень кровавой, видимо острой щепкой, как кинжалом, была рассечена правая бровь до самой границы волос. К тому же ране не позволяла затянуться вода, морской солью разъедающая рассеченное место. Спасибо Господу нашему за все чудесные спасения — я все спасения с этого плаванья стану считать чудом. Вырвать человека из цепких лап морской пучины без соизволения Всевышнего не возможно, нет… Однозначно, безо всяких сомнений.

Подгоняя наш кораблик все ближе и ближе к спасительной Алуште, волны продолжали дико и бессильно рычать, все выло и бурлило, клокотало, переваливалось через борта и палубу. Шторм постепенно достигал своего апогея, но нас своим максимумом так и не догнал, мы вырвались чудом, в последние мгновения, впрыгнули в последний вагон уходящей электрички, вывезшей нас в безопасное место.

Через пару часов, подгоняемые исключительно стремительным ветром и плотными волнами — основательно потрепанный кливер тоже, от греха подальше, пришлось снять, мы наконец-то добрались до причала в Алуште. Оказывается, Дмитрий — действительно ходячий гидрометцентр, прогноз его сбылся. Когда, усилием воли превозмогая боль в перетруженной во время борьбы со штормом раненой руке, я уносил девчонок в лодочный сарай, подоспела и «тяжелая артиллерия» — настоящий, с точки зрения Дмитрия, шторм. А, что же тогда мы испытали на себе в последние несколько часов, если не шторм, тяжело ранивший и чуть не потопивший нашу красавицу — яхту вместе с нами? Сейчас на море творилось вообще нечто невообразимо ужасное. Это мы, получается, пережили тренировочный шторм, так сказать, «детский», что ли? Только сейчас, увидев море в его настоящем гневе, я осознал, какой беды мы все избежали. Страшно представить, чем бы все это кончилось, если бы среди нас не оказалось народного метеоролога, поторопившего всех с возвращением в Алушту.

Девушки были полностью обессилены, даже лица позеленели немного. Они даже не отреагировали, что я надолго отлучался и выходил на палубу. И хорошо, пусть пока отдыхают, они и так в шоке.

Быстро разжег печку, и усадил красавиц возле нее, пусть обсыхают, пока переносил, они успели основательно промокнуть под дождем.

— Так, девушки, я вас оставлю ненадолго, — старался я пробиться к сознанию хоть одной из девушек.

— Саша, не уходи, — обхватила меня за шею Анастасия Станиславовна, тесно прильнув всем телом, — я очень боюсь и твоей сестре очень плохо.

— Успокойтесь, я побегу на дачу, возьму автомобиль, и пока не спустились сумерки, перевезу вас домой. Вам нельзя долго находиться в мокрой одежде, да и беспокоятся о нас. Потерпите, через полчаса я буду здесь с автомобилем и сухой одеждой. Я не стал объяснять, что еще должен организовать доставку раненых матросов в больницу для оказания медицинской помощи. Думаю, им впечатлений достаточно, слабовата еще психика у этих, в общем-то, изнеженных слугами и образом всей их жизни созданий прекрасной внешности. Потом, при необходимости, все узнают.

— Я буду ждать, мы будем ждать, возвращайся скорей.

Быстро бежать против штормового ветра, огромная трата сил, но я старался. Мама была взволнована не на шутку. Я ее успокоил, сказал, что с девочками все хорошо. Также попросил дозвониться куда надо, чтобы пострадавших доставили в ближайшее медицинское учреждение, в двух словах рассказав о морском происшествии и неимоверном сражении со стихией, добавив, что юные путешественницы всего не знают. Сухую одежду и плащи я засунул в прорезиненный мешок. Федор уже вывел «Скакуна» из гаража. Я не стал рисковать, пусть рулит автомобилем штатный шофер.

Девушек нашел там, где оставил. По небольшим лужицам возле них определил, что их продолжает мутить. Первой пытался растолкать Тамару, предложить переодеться. Безуспешно. Фиаско потерпел и с Анастасией Станиславовной. Ну, в самом деле, не переодевать же мне их самостоятельно!?