Невозможно в это поверить, но…

Марков не стал строить из себя героя и упорствовать, начал подробно излагать историю своего грехопадения. Поскольку поручик был в составе низового звена заговора, высших руководителей он, естественно, не знал, а своих руководителей сдал сразу. Приказ о моей ликвидации ему непосредственно передал полковник Трифонов. Помню этого полковника, та еще сволочь, много крови он мне попортил, когда я служил в Минске. Внедриться в батарею Маркову помогли через Генеральный штаб. Кто именно замолвил за него слово, Василий не знал, и я ему верил, в такие вопросы, рядовых заговорщиков никто посвящать не станет. Также Марков рассказал, что задумка с размещением батареи на плато удалась. По сигналу батарея открыла губительный огонь по позициям артиллерии турок, что позволило в последствии горно-стрелкам и подошедшей пехотной дивизии захватить перевал. Командовал батареей поручик Мутных, Марков не решился взять бразды правления в свои руки, просто испугался, что не справится с задачей. Рассказав все, Марков просил меня помиловать его и не убивать, он готов отдать мне часть денег, накопленных за несколько лет его преступной деятельности.

— Искандер, мы, наверное, пойдем, ничего интересного больше не услышим, — уставшим голосом сказал Джахан, — ты тоже не задерживайся здесь.

— Через десять минут я буду в вашем кабинете.

Рустем и его отец ушли, а я занялся предателем. Нет, я не резал его на куски и кожу не сдирал, хотя было в этом огромное желание. Просто сделал несколько надрезов на венах рук и ног, смазав эти места мазью, позаимствованной у местного лекаря. Эта мазь не давала крови сворачиваться. Поручик будет медленно истекать кровью, и в конце концов умрет. Жестоко, не отрицаю, но как я полагаю, собаке — собачья смерть.

Глава 15

Весна-лето 1929 года. Окраина Тегерана, параллельная реальность

— Быстро управился, — сказал шах, увидев меня в кабинете в опрятном виде. — Мы даже душераздирающих криков не слышали. Ты просто его убил?

— Он будет жить, пока вся гнилая, зараженная вирусом предательства, кровь не покинет его жалкое, подлое тело.

— Не пожалел ты своего соотечественника?

— Он хотел моей смерти и унижения мной любимой девушки, так пусть получит то, что заслужил и испытает свои угрозы на себе.

— Ладно, оставим это. Мы с отцом узнали и убедились, что ты честный и смелый человек. Капитан Воронов неплохо воевал, тебя наградили за последнее сражение. Орден отправили родителям, вместе с «твоим» гробом. Все эти дела в прошлом. Нужно продолжать жить. Ты, слава Аллаху, жив и здоров. Мы хотим поговорить с тобой об очень важном и секретном деле. Нам нужна твоя помощь. Если ты хочешь отказаться, сообщи нам сейчас, мы не будем зря тратить время. Поможем тебе быстрее возвратиться в Россию. А после разговора отказаться, без ущерба здоровью, будет невозможно. Я не пугаю тебя, просто отмечаю важность сведений, которые ты получишь.

— И вы, Ваше Величество, хотите сказать, что у меня есть выбор? Я в этой стране никто, и звать меня никак. Я для всего мира умер. У меня есть только один реальный вариант выжить, это сотрудничество с вами и вашим отцом. Даю слово русского офицера, что нигде и ни при каких обстоятельствах, не разглашу сведения, полученные в ходе нашей беседы.

— Там в России ты может и умер, а здесь ты жив, и здраво мыслишь, — внимательно глядя на меня, сказал шах. — Сейчас внимательно послушай, что расскажет отец.

— Да, Искандер, мне тяжело ворошить прошлое, но для общего понимания необходимо, — заявил Джахан. — Взошел я на престол в двадцать пять лет. К сожалению, восхождение было не радостным, а печальным. Мой отец — шах Нима Пехлевани, моя мать, мои дети и еще почти сотня обитателей дворца были отравлены. Мне и Рустему повезло, мы по счастливой случайности, благодаря Аллаху, остались живы. Я тогда вместе с трехлетним сыном совершал хадж в Мекку. Как я узнал позже, посланные за мной и Рустемом убийцы, чисто случайно разминулись с моим караваном в одном из оазисов. А когда убийцы вернулись в Иран, докладывать уже было некому. Им самим пришлось сдаваться иранской страже, и усиленно каяться, выпрашивая жизнь. Не всем это удалось, кое-кто был тесно связан с предателями, и вынуждено испытал не себе действие яда, предназначенного мне.