Невозможность второго рода. Невероятные поиски новой формы вещества

Подробное письмо Валерия, а также его ответы на мои последующие вопросы в более поздних электронных письмах окончательно и бесповоротно доказали мне, что именно Валерий Крячко – а не Леонид Разин – был тем человеком, который летом 1979 года добыл образцы хатыркита из ручья Лиственитового.

Я наконец понял, почему в статье Разина так мало подробностей – вовсе не потому, что Разин выдумывал персонажей и места, чтобы скрыть свое местонахождение от конкурентов. И не потому, что Крячко был чукчей, исчезнувшим в глуши. И, уж конечно, не потому, что Крячко умер.

Я пришел к выводу, что Разин написал текст на основе того, что сумел вспомнить из устного рассказа Валерия Крячко, вместо того чтобы пригласить его стать соавтором. Возможно, дело было в том, что Валерий тогда был лишь студентом. По какой-то причине Разин просто не стал делиться с ним заслугой. После публикации той статьи потребовалась почти четверть века, чтобы узнать правду: и пусть теперь будет доподлинно известно, что именно Валерий Крячко первым обнаружил образцы, которые, как позже выяснилось, содержали новые кристаллические минералы хатыркит и купалит и первый природный квазикристалл.

К моему удивлению, Валерий уже был знаком с нашей статьей в Science, опубликованной семью месяцами ранее, в которой сообщалось об открытии первого в истории природного квазикристалла. Поскольку речь шла о российском образце, новость распространялась в национальных СМИ.

Однако, пока я не связался с Валерием, он и понятия не имел, что лично связан с историей о природных квазикристаллах. Для меня было честью сообщить ему, что он центральная фигура в этом открытии. Валерий был в восторге от этой новости и немедленно вызвался оказать любую необходимую помощь.

Принстон, январь 2010 года

Позднее в том же месяце я встретился с Линкольном, чтобы рассказать ему о последней цепочке невероятных событий. Я поведал ему, что нам с Лукой удалось разыскать Валерия Крячко и что он, несомненно, был тем самым человеком, который извлек из земли петербургский голотип, послуживший, скорее всего, источником также и флорентийского образца.

За последние несколько месяцев я на собственном горьком опыте убедился, что Линкольн никогда не пытается скрыть свое недовольство. Теперь мне довелось убедиться и в обратном. Когда Линкольн услышал хорошие новости, из комнаты словно внезапно исчезло темное облако. Я увидел, как на его лице появилась улыбка, и сразу понял, что легендарный Линкольн Холлистер снова официально в нашей команде. Это была именно та реакция, на которую я так надеялся.

Я все еще наслаждался моментом, когда он сделал потрясающее предложение: следующий шаг – экспедиция на Чукотку для поиска новых образцов. “Ты просто обязан поехать”, – настаивал Линкольн.

Затем он написал своему коллеге по красной команде Гленну Макферсону из Смитсоновского института:

Пол отыскал данные, указывающие на место происхождения образца на востоке Корякского нагорья. Он нашел человека, который добыл исходный образец, и убедительную связь между образцом из Флоренции и образцом из Санкт-Петербурга. Я думаю, этого достаточно, чтобы поддержать заявку в NSF[12] на экспедицию в ту местность с целью выяснить геологические условия и, если повезет, получить больше образцов.

Я толком не знал, что и думать. Но чувствовал, что поиск природных квазикристаллов вот-вот переключится на повышенную передачу и переместится из лаборатории в сферу, о которой я ничего не знал.

Глава 15 Нечто редкое вокруг чего-то невозможного

Пасадена, март 2010 года

В Пасадене стоял чудесный денек, напоминавший о том, что больше всего в Южной Калифорнии мне нравится погода. Дома, в Принстоне, все еще лежал грязный снег, а здесь весна уже была в самом разгаре. Под лучами теплого солнца я шагал по кампусу Калтеха.

Я шел по одному из основных маршрутов – по Оливковой аллее мимо хорошо знакомого двухэтажного здания. Ллойд-Хаус – общежитие для первокурсников. Рядом с ним на меня нахлынули воспоминания. В этом общежитии я пережил свое первое землетрясение – жуткий толчок, который выбросил меня из постели посреди ночи. Вспомнил я и неловкий момент, когда все еще первокурсником впервые набрался храбрости, чтобы неуверенно поприветствовать своего героя-физика и впоследствии наставника Ричарда Фейнмана.

Я снова вспомнил его знаменитое предостережение: легче всего одурачить самого себя. И вот, спустя столько лет, именно этот совет Фейнмана вернул меня сюда. Я хотел быть абсолютно уверен в том, что не обманываюсь в нашем исследовании квазикристаллов.