Невозможный Роман

- Что ты делаешь? - зашипела Глаша, улыбаясь, кажется, каждому в этом чертовом зале намертво приклеившейся к лицу улыбкой. Греческий принц остался с Царицей, удивленно таращась им вслед. - Что ты делаешь?! - повторила чуть громче.

А черт его знает, что? Похоже, какую-то жуткую глупость, но... Почему-то нет сил с собой совладать. Нет сил остановиться. И дать себе шанс одуматься.

Роман выскочил в коридор. Пронесся через него, толкнул двустворчатую дверь, ведущую, кажется, в библиотеку, и лишь когда та захлопнулась за ним с Аглаей, отпустил ее руку.

- Ну?! - рявкнул, впиваясь в девушку взглядом.

- Что, ну?! - в ответ та поморщилась и растерла запястье. Роман нахмурился. Чего-чего, а причинить боль он Глаше не хотел. Так... Встряхнуть немного, узнать...

- Что за игру ты затеяла?!

- Какую игру?

- Интересно стало? Как это - с простым смертным? Принцы надоели?!

- Какие принцы? - брови Глаши взлетели едва ли не до линии роста волос.

- Вот эти, - вытянутый палец Полякова ткнул в захлопнувшуюся за ними дверь. Огромную. Метра три в высоту - не меньше. Из... ясеня, не иначе. Поляков подавил в себе желание поближе ее рассмотреть. Но тут взгляд скользнул выше, к куполу... И он немного отвлекся, прикидывая в уме, какие архитектурные приемы были задействованы в его строительстве.

- Ты о Ставросе, что ли? - недоверчиво пробормотала Глаша, возвращая Полякова из дебрей отечественных СНиПов.

- Не знаю! Я с принцами не якшаюсь.

- Никакой он не принц. Так... внучатый племянник Онассиса.

Всего-то. Ему прям полегчало... Дерьмо! Ужасно раздраженный из-за того, что никак не может взять себя в руки, Поляков еще раз огляделся. Комната была просто огромной. Но взгляд Романа остановился на баре. Он подошел, взял стакан. Открыл бутылку какого-то коньяка и плеснул себе в стакан на два пальца.

- Так ты с ним? А я... так? Потому что наследной принцессе Кошманов вдруг стало скучно жить?

- Ром, ты дурак?

Поляков обернулся. Кажется, она впервые назвала его по имени. Или... нет?

- Вообще-то нет. Но после всего чувствую себя им, родимым.

- Ставрос - просто мой хороший знакомый. Я до сегодняшнего вечера не видела его... лет семь. Впрочем, как и всех этих людей.

- Что так? - сузил глаза Роман, не слишком-то доверяя Глаше.

- Это долгая история.

- А я никуда не спешу.

- Я спешу. Я маму почти шесть лет не видела.

- Да неужели и ее тоже?

Глаша замерла. От растерянности, еще недавно написанной на её красивом лице, ничего не осталось. Оно стало отчужденным и... холодным. В этот момент Аглая стала для него такой же недостижимой, как приглашение на этот чертов праздник еще совсем недавно.

- Я не пойму, почему ты решил вести себя со мной, как с дерьмом, но продолжать в том же духе не стану.

Она повернулась к нему спиной и сделала шаг к двери.

- Ты меня использовала! - продолжал гнуть свое Поляков.

- Серьезно? - Аглая даже не посчитала нужным обернуться. Так, чуть повернула голову в профиль. - Если я ничего не путаю, слово использовала подразумевает некую корысть. Не расскажешь, в чем она для меня заключалась... гонщик?

Поляков вспыхнул до корней волос. Открыл рот, но не произнес ни звука, несмотря на то, что никогда не лез за словом в карман. Она его уделала подчистую. Пять ноль. Игроки уходят с поля... Вернуть бы себе хоть какое-то подобие невозмутимости, и так ведь выставил себя дурак дураком, но почему-то не получалось. Здорово она, наверное, посмеялась над его самонадеянностью. Роман-то и впрямь решил, что для такой, как Глаша, станет настоящим подарком. Какой же он идиот!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поляков пялился вслед удаляющейся фигурке, отмечая и гордую осанку, и плавно покачивающиеся идеальные бедра. После минувшей ночи он точно знал, что никакие они не костлявые. Просто… аккуратные такие, ладные. И вся она, как фарфоровая драгоценная статуэтка. Даже красота эта неброская… она для ценителей, а не для таких придурков, как он. Впрочем, может, все не слишком запущено. Глашину красоту он давно разглядел. Настоящую! А не ту, что ей сегодня навели в каком-нибудь дорогущем салоне. Если уж на то пошло, Полякову её умыть хотелось. Умыть, чтобы она вновь стала той Глашей, которую он успел… что? Полюбить? О, да бросьте!

Нарушая хаотичный бег его мыслей, дверь в библиотеку открылась.

- Глашка!

- Пашка!

Аглая пролетела разделяющее их с братом расстояние и повисла у него на шее.

- Ты в порядке? – первым делом поинтересовался Павел, бросая косой взгляд на Полякова.

- Конечно! – рассмеялась Аглая. - Что мне будет?

- И впрямь… Ну, хороша… Ну, хороша!

- Спасибо! А ты все мужаешь.

- Это намек, что я растолстел?

- Возмужал! – выставила палец вперед Аглая. - Сечешь разницу?

- Секу-секу! – ухмылялся в ответ Павел Львович. И вроде бы он смотрел лишь на сестру, а все равно Роман чувствовал, что именно он сейчас подвергается некоему тщательнейшему анализу.

- Познакомишь со своим спутником? - перевел взгляд на Полякова Кошман.

- Э-э-э… Да. Познакомьтесь. Роман Георгиевич Поляков. Мой… э-э-э работодатель. Павел Львович Кошман – мой брат.