Невская битва

—    Юрята, Костя! — решительно призвал он к себе двоих полковников. — Вы двое и бояре Ратибор и Ро­ман. Ваша задача остается та же, как мы замыслили накануне, — дойти со своими полками почти до само­го берега Ижоры и оттуда ударить по свейскому стану, стараясь отсечь тех, что сидят в селе, от тех, что распо­ложились на берегу Невы. Мы же останемся тут и од­новременно с вами бросимся на главную ставку. Как видно, сие и есть шатер Биргера. И покуда вы будете держать клин между теми и теми, мы должны одолеть Биргерово войско. А пешцы обязаны отсекать их от шнек. А уж потом возьмемся за тех, которые в селе и при устье Ижоры. Как подъедете к берегу и встане­те, ждите, когда Яков свистнет. И по сему свисту уст­ремляйтесь на ворога. Все понятно?

—    Понятно, княже, — сказал Луготинец.

—    С Богом, братья!

Конница стала перестраиваться. Половина ее вы­двигалась из общего порядка и уходила за Луготин-цем, Пинещеничем, Романом и Ратибором. Остающи­еся передвигались, становясь по обе стороны от глав­ного Александрова полка, простираясь будто два орлиных крыла в небе, нависали над сонным свейским станом.

Становилось все светлее, вдалеке виднелось, как полки пехоты, выйдя из лесов, двигаются берегом Невы навстречу битве. Оруженосцы заняли свои места. Слева на рыжем сарацинском скакуне сидел Ратмир. Справа на своем светло-гнедом кипчаке по кличке Вторник расположился Савва. Александр передал ему копье:

—    Бросишь мне, когда совсем сблизимся с ними. А я прежде еще хочу срезки пометать.

—    Бог в помощь, — отозвался оруженосец, прини­мая копье.

Миг битвы неумолимо приближался. О правую ру­ку вдалеке видно было, как дошли до берега Ижоры и встали первые ряды конницы, ведомые Луготинцем и Юрятою. Слева пешцы лавиною шли берегом Невы, приближаясь к стану свеев…

И вдруг вспыхнуло — лучи рассвета достигли золо­той маковки самого высокого свеиского шатра, зажг­ли ее ярким блеском, будто само восходящее русское солнце дало свой главный знак — пора!

—    Свисти, Яша! — выдохнул Александр и тотчас взбодрил Аера бодцами. Аер заржал и помчался. Оглу­шительным свистом огласил округу ловчий князя. И мигом все вокруг наполнилось неистовым конским топотом. С трех сторон русичи приближались к враже­скому становью. Там, среди ворогов, мелькнуло шеве­ленье, и вот уже они повскакивали, засуетились, забе­гали, замельтешили, разжигаемые ужасом.

—    Вонмем! — сам не зная почему, воскликнул скачущий впереди всех Александр, бросая поводья и задвигая щит под самое плечо. Ветер свистел у него в ушах, и все внутри свистело этим озорным ветром не хуже, чем свистит ловчий Яков. Он вытянул из налучья лук, выдернул из тулы стрелочку и, мгновенно натянув тетиву, зорко выхватил бегущую цель — чью-то свейскую спину. Засвистела срезочка, полете­ла, сбила свея с ног, но, видать, только подранила — он тотчас вскочил и побежал дальше. Засвистела вто­рая и никуда не попала — улетела к реке и там исчез­ла. Засвистела третья, но на эту и вовсе не смотрел

лучник, потому что пора было прятать лук обратно в чехол и хватать поводья. Осадив Аера, князь пропу­стил нескольких всадников вперед себя, включая и Ратмира, который первым настиг первого свея, ру­банул его боевым топором да так нерасчетливо, что, глубоко застряв в хребте у свея, топор вырвался из руки витязя.

—    Копье? — крикнул сзади Савва.

—    Рано! — рявкнул ему Александр, хватаясь те­перь за тяжелый пернач81 , висящий на седле сзади. От­цепив его с крючка, подбросил в руке и замахнулся, но никого не было рядом, кроме своих, окруживших его. — Эй, дайте мне-то простора! — крикнул он гнев­но, но понадобилось еще немало рывков, чтобы протиснуться и выбиться из своего же окружения. Мета­тельный топорик пролетел прямо возле его лица, едва не задев. Острие копья выскочило навстречу и тоже промахнулось, а тот, кто умышлял тем копьем на жизнь Аера или самого Александра, через мгновенье рухнул на землю, ибо князь размозжил ему голову метким ударом тяжеленного полупудового перна­ча. — Яко с нами Бог!

И вновь другие конные витязи заслонили его от све-ев, спеша сами натворить смертных дел, истребляя пока еще толпу, не успевшую надеть на себя доспехи, схва­тившую в руки первое попавшееся оружие, обезумев­шую от страха. Какая-то расхристанная баба, видать из тех, коими свей утешались накануне, бегала и истошно вопила что-то по-ижорски, покуда не была потоптана нечаянно чьим-то конем. Краем глаза Александр видел это, но в душе его уже совсем не хватало места для жало­сти — все там внутри горело сплошным пламенем, как горит окончательно взятый пожаром дом.