Невыносимая мисс Пэг

– Когда он был маленьким, совсем крошкой, я чуть было не потеряла его, – сказала Жаклин, делая робкий шаг к младшему сыну. – Патрис тяжело заболел и угасал прямо на моих глазах. Он бледнел и едва-едва дышал. Такой чудовищной боли я никогда не чувствовала. От бессилия и муки я буквально дурела, не выпуская малыша из рук. Это продлилось самых долгих три дня в моей жизни. Что я только не делала, каких только целителей не звала, кому только не молилась. Но мой сын все равно чах и продолжал умирать. В последнюю ночь я поклялась, что если Патрис выживет, то не будет в его жизни больше ничего плохого, что он всегда будет жить в достатке, в радости, во благе.

– И вот это вот всё – это благо? – не своим голосом спросил Арман.

– Вам не понять, – сокрушенно ответила Жаклин. – Просто не понять, что такое видеть, как из ребенка уходит жизнь… – Мадам Дюваль шумно втянула носом воздух, будто заставляя себя успокоиться. – Когда в тебе проснулся этот дар, Патрис захотел его себе. Ведь магия крови – это такая мощь, такая редкость! Словно жемчужина среди гальки. Он считал, что должен ей обладать по праву старшинства. А ты… ты действительно вернулся с войны совсем другим. Сила тебя не волновала, ты не желал учиться…

– А я усердно изучал все, что мог найти о магии крови! – воскликнул Патрис, опаляя нас горящим взглядом, а потом усмехнулся. – Ты даже не понимал, от чего отказывался. Ты не смог понять, что я буквально управлял тобой, а потом и вовсе научился внушать тебе мысли! Если бы ты видел свое лицо, стоило тебе подумать, будто это ты напал на девчонку в каланках. Проучил ее я, а тебе внушил, что это сделал ты!

– Проучил? – удивленно произнесла я.

– Именно проучил! – сказал Патрис. – Ты забыла не только потому, что страдания блокировали память, но и потому, что мы с Шапленом поработали над твоей памятью. Этот дурень даже не узнал тебя, когда ты ступила на порог его дома вчера!

– И за что же ты ее проучил? – спросил Арман, больно стиснув мои пальцы.

В нем, как и во мне, бушевали боль и праведный гнев. Хотя мои чувства наверняка не шли ни в какое сравнение с чувствами Армана.

– А ты подумай, – ответил Патрис. – Вспомни нашу первую встречу. Из-за избытка чувств ты не позволяешь себе вспомнить остальное.

Арман нахмурился, еще раз сжал мою руку и посмотрел мне в глаза. Я видела, что он не хотел копаться в прошлом, но ему пришлось себя заставить. Несколько долгих секунд он смотрел на меня, и от этого взгляда сердце разрывалось в клочья.

– Мы приехали на пляж, – произнес он наконец. – Мы вдвоем с Патрисом. Хотели искупаться по дороге домой. Бросили машину. Я был в форме!

Арман перевел взгляд на брата, будто в поисках подтверждения правдивости его воспоминаний. Патрис кивнул.

– Я снял китель, нес его в руке… и фуражку тоже. – Арман медленно пробирался сквозь воспоминания. – На пути к воде мы встретили девушку! Тебя! – вновь повернулся ко мне он. – Мы встретили тебя! Ты была такая красивая в лучах солнечного света. Смеялась, говоря что-то вдогонку подруге. У тебя в волосах были какие-то белые цветы. Я ошалел от твоей красоты. И эта родинка…

Арман коснулся пальцем кожи над моей губой, а я смотрела на него и никак не верила, что могла его забыть.

– Патрис заговорил с тобой, хотел познакомиться…

– Именно, – подтвердил старший Дюваль. – Помнишь, я говорил, что привык получать желаемое и все женщины смотрели только на меня? Но с Сандрин всё оказалось иначе. Она не сводила глаз с тебя! А меня как будто и не было рядом. Магия взвилась мгновенно. Не знаю, как я продержался до вечера, как не накинулся на нее сразу.

– Но почему я видела, что на меня напал Арман? Как ты это сделал? – ужаснулась я.

– Ты была в воспоминаниях Армана, а он именно так все и помнил, как я ему внушил, – оскалился Патрис.

– Ты просто ублюдок! – выплюнул Арман, не желая слышать продолжение. Он повернулся к матери. – Как ты это допустила?

– Я не знала, что так будет, сынок, – сквозь страдания прорвался ее голос. – Я думала, вреда не будет. Тебе эта сила была не нужна, а я и не догадывалась, чем придется расплачиваться Патрису…

– Патрису? – пораженно воскликнул Арман и шагнул к матери. – Патрису? А разве он платит? Эта сила ему в радость, мама! Ты не видишь? Платил разве Патрис? Он причинял людям вред, а думали на меня! Боже, да я сам на себя думал!

– Когда все это случилось… здесь, в каланках, – тихо ответила его мать, – я почти сразу поняла, кто виноват. Патрис привел тебя сюда в ту ночь, он управлял тобой, внушил всю эту… грязь… Он плакал, просил прощения, просил помощи, потому что не мог долго удерживать твое сознание. Все же сила была твоей, мы лишь черпали ее и одновременно подавляли в тебе. Это… постоянное напряжение, постоянный страх… и Патриса, и мой…

– Мне вас пожалеть? – ледяным голосом спросил Арман.

– Нет, конечно нет, – торопливо сказала Жаклин. – Просто я не могла видеть Патриса таким сокрушенным. Я хотела помочь, мне было больно. Ты сильнее, ты справился бы. А Патрис… он другой…

– Не надо, мама! – рявкнул ее старший сын. – Я намного сильнее Армана!