Невыносимые. До порога чужих миров

– Слушайте, странное место эта Алоника! Вот: «Разбойничьи банды эльфов, ведущие противозаконную борьбу за равенство рас, захватили еще одно поселение на южном побережье и объявили, что будут продолжать нападения на обозы и нарочных гонцов до тех пор, пока власти не введут запрет на слово «остроухие», которое унижает достоинство эльфов»!

Элай захохотал так, что с соседнего стола кубарем скатился шустрый мышонок, притопотавший за недоеденной корочкой.

– Ты где это взяла? – вытаращился Тахар.

– Да вот тут валялся, на столе. А что унизительного в слове «остроухие», Элай?

– Понятия не имею. Может, это шуточный листок вестей, а не алонийский? Ну, или там вправду живут умалишенные. Слухи про них всякие ходит, но мы, по правде, не очень знаем, чего там творится, потому что всем плевать.

– А представь, как это может быть весело, – оживился Тахар. – Вот эльфов унижает, что они остроухие, а маги могут обижаться из-за того, что они маги, торговцы – на слово «торговец», э-э-э…

Элай отхлебнул отвара.

– А почему нет? И все вместе борются за равенство ремесел. Интересно, с кем борются? – Эльф разломал пирожок и скривился. – Капуста, фу. А с мясом где?

– Кто поминает Алонику в этих стенах? – прогудел неведомо откуда появившийся Закай и вразвалку пошел к их столу.

При дневном свете, как обнаружила Алера, он выглядел вовсе не страшным, а могучим и красивым, как и положено орку. Хотя и старым, почти как дедушка, ну или около того – лет сорок ему всяко есть!

Алера помахала листком вестей. Орк посмурнел, тяжело переступил с ноги на ногу и присел за стол. Лавка жалобно всхлипнула.

– Бывал я там, да-а… В молодые годы, было дело, весь Идорис исколесил. – Закай помолчал, мечтательно щурясь. – Ну, кроме Недры, нечего там делать, потому как там, говорят, просто вообще ничего нет, кроме снега и мерзлых жителей, даже летом там снег, а еще там драконы где-то дрыхнут, и… словом, дурацкое место эта Недра. Но вот знаете что, Алоника – тоже дурацкое место, вы вот когда трещите, что там психи живут, так не ошибаетесь ни на вот столечко, потому как они там все ненормальные. Спокон веку ненормальные.

– Что, торговцы и вправду не разрешают звать себя торговцами? – рассмеялся Тахар.

– Да не, – Закай положил на стол локти. – Хотя кто их знает, теперь, может, и торговцы ополоумели.

– Отчего? – живо спросила Алера.

Листок вестей произвел на нее впечатление, а дурные шутки Элая насчет магов и торговцев – вовсе нет.

Закай подвигал по столу кружки.

– Алоника – она обособная и другая. Если взять наш Ортай, орочий Гижук да Меравию – выйдет, что мы – разные части единого, Алоника же – она сама по себе, хоть она и край Идориса, хоть в Божиню там верят и говорят на общей речи, а все-таки вырос этот край из чего-то совсем иного и не соприкасаясь с нами, потому как от всех нас Алонику отделяет Даэли. Вот и выходит, что история этого края совсем иная, непохожая, смутная. Говорят, в прежние времена, давние-давние, в Даэли обитали живые деревья и нелюди с хвостами, а в Алонике жили люди, орки и всамделишные вампиры…

Алера рассмеялась:

– Это же сказки! Не бывает живых деревьев, людей с хвостами и вампиров!

– Вампиры как раз бывают, – без улыбки возразил Тахар. – Только не у нас, а за морем, в Фариче, ну, за тем морем, что как раз в Алонике.

– Прежде оно было меньше, – кивнул Закай. – Говорят, в ясную погоду почти можно было разглядеть другой берег.

– Сказки, – повторила Алера, но без уверенности.

– Может, сказки, может, нет, – сухо ответил Закай. – А только говорят, потом что-то случилось с околоземицей, она взволновалась и поменялась, и тогда живые деревья стали болеть и умирать, а с ними стали умирать нелюди с хвостами, и отчего-то вскорости вампиры расплодились почти без числа и порядка, люди и орки стали воевать с вампирами, многих перебили, а оставшихся вышвырнули за море, где вот они нынче и живут. А потом прошло еще сколько-то лет, и люди принялись воевать друг с другом.

– Почему?

– Никто толком уже не помнит. Чего-то там их маги намудрили, и от этого поднялся большой шум, который довел людей до братоубийства. А орки стали придумывать разные хитрые штуки для войны и продавать их людям, так с тех пор алонийские люди невзлюбили орков и друг друга, а земля всего края долго не знала покоя. Потом те леса, что прежде были живыми, восстали, как восстают мертвяги, и стали злом, их населили ходячие деревья, умные и беспощадные, и они придумали способ рассорить между собой всех людей и орков, натравили на них призорцев, а еще они создали много других противных Божине существ, хотя тогда еще никто не знал о Божине и о Преданиях. Ну так вот, люди-деревья создали этих существ и натравили их на людей и орков.

– Веселились, словом, как могли, – скучно проговорил Элай в потолок.