Невыносимые. До порога чужих миров

Ночевать, не сговариваясь, отправились в деревню подальше от леса. Общинной избы там не оказалось, но за пять медяков их согласилась приютить вдовушка-вязальщица. Она так обрадовалась новым людям, которых можно расспросить о вестях издалека, что, кажется, сама готова была приплатить им, чтобы они остановились в ее домике, маленьком, кривобоком, пахнущем теплым деревом и пылью от многочисленных мотков пряжи. В доме жил сварливый хатник, который перематывал эти нитки и беспрерывно ворчал, а хозяйка им очень гордилась.

– Вот какое диво у меня живет еще, – говорила она с доброй улыбкой, выставляя на стол творог, мед, сваренную целиком картошку. – Во всей деревне только у меня и остался хатник, а у других – то ли нет, то ли им не показываются. И хлевник только один остался, у Мрычки-певуньи.

– Отчего так? – спросила Алера, но вдовушка не ответила, видно, решила, что вопрос пустяшный.

Рассказывала она много других вещей, не очень-то интересных, про призорцев только плечами пожимала, про троллей из Пизлыка говорила, что в жизни в глаза их не видела и что байки все это, наверное, и нет в том лесу никаких троллей, если вообще когда-нибудь были, а и были – значит, передохли или куда-нибудь ушли. Но что да, все верно, дальше темных сосен никто в лес не заходит, потому что не принято, а еще страшно, а еще там «хрустит и воет чего-то». И вообще, что тролли, если они там и живут еще – не самое плохое, что можно сказать про пизлыкские леса. А вот то, которое самое плохое, – оно-то наверняка до сих пор никуда не делось, не ушло и не сгинуло, но говорить про это вдовушка не станет, тем более на ночь глядя.

Хатник подтверждал каждое слово хозяйки яростными кивками.

Потом вязальщица принялась жадно выспрашивать о житье в других краях, потому как сама она «всю жизнь в этой деревне и прожила, разве только раз в год на ярмарку в Неплуж выпрешься или на озера в сезон наймешься работать, так что мы люди темные». И тут же, поглядывая с интересом на Элая, который сидел, уткнувшись в карту, вдовушка заявила, что она «заводила себе когда-то полюбовника из самого Эллора, смешной такой, тощенький и с серьгой в ухе, но о-очень с ним было удобно, потому как эльф же, а никаких "случайностей" с эльфами не бывает, и вот мне бы снова эльфа, но только чтоб не тощего!»

При этих слова глаза Алеры полыхнули так, что вдовушка с перепугу аж вскочила и затараторила, что на самом деле она «ничего такого», просто тупенькая и шуткует.

Шутки Алера не оценила, так что выехали друзья рано, с рассветом.

– На карте показаны порталы в Пизлыке, – заявил Элай. – Выходит, у кого-то хватало смелости попереться в самую глубину леса, иначе откуда бы стало известно об этих порталах. И теперь мне интересно, что там, в этих Мирах, вдруг они тоже особые, как Пизлык?

Мысль была тем интереснее, что за все время пути от Лирмы амулеты теплели раза три, быть может, да и карта подтверждала, что любимые и привычные порталы встречаются в основном на северо-востоке Ортая, в других же местах их немного. Но соваться в лес, конечно, не стали даже от очень большого любопытства.

Через несколько переходов слева от тракта потянулось огромное ухоженное озеро, рыбное даже на вид. Темно-серое, с непрозрачной глубокой водой и камыши-ными островками у берегов, оно тянулось насколько хватало глаз, вширь и вдаль. Начиналось оно в низине, чуть ли не вплотную к тракту, отделенное от него лишь непролазной полосой барбарисовых кустов, несколькими десятками летних домиков из досок да лодочным пристанищем. Там и сям на воде виднелись плоскодонки.

А самое удивительное – просторную водную гладь прорезали широкие, на телеге проехать можно, земляные насыпи. Огромное озеро все разделено этими насыпями на большие… поля, только водные! На тех насыпях, что поближе, виднелись хорошо утоптанные тропинки, дальние выглядели сплошь заросшими травой, кустами и редкими чахлыми деревцами – слива, вишня? – не разобрать. Кое-где виднелись люди, которые развешивали сети, разбрасывали что-то над водой, что-то делали с лодками.

– Рыбное хозяйство. – Отчего-то у Элая сегодня было хорошее настроение, и он не стал ждать, пока Алера спросит, что же это такое: – Нинг.

– Я знаю Нинг, – неожиданно для друзей обрадовалась Алера. – Это рыбные озера, которые заложили орки, которые застряли тут после войны! И теперь отсюда засол отправляют по всему Ортаю, потому как орки умеют разводить всяких редких рыбок.

Она гордо посмотрела на друзей и добавила:

– Только я думала, Нинг очень-очень далеко.

– Он и есть очень-очень далеко, – заметил Элай. – Отсюда до Лирмы больше двухсот переходов.

Тахар неразборчиво что-то проворчал о крае света, а потом вдруг воодушевленно изрек:

– Усатый пескарь! Вырезуб, щиповка, золотистый килец!

– Я тоже хочу жрать, – поддержал Элай.

– Да не, я имею в виду, если распотрошить их на целебные составы…

– Тьфу на тебя!