Невзгоды по наследству

– В Каен-Авыле проживает всего около пяти сотен человек, – прокричал мотоциклист. – Каждый друг друга знает в лицо. А тут новый человек появился, да ещё учитель нашей ребятни, любому не терпится с ней поздороваться.

– И ты с ней здоровался? Видел в лицо?

– А как же! – с гордостью ответил мотоциклист. – Минут пять общались.

– Как тебя зовут?

– Степаном. А тебя?

– Михаил.

– Очень приятно.

– Скажи мне, Степан, какое впечатление у тебя осталось о новой учительнице? Как она выглядит, как себя ведёт с народом? – тоном дознавателя спросил Михаил.

– Вы её в чём-то подозреваете? – удивился Степан.

– Нет, в нашем деле она проходит свидетелем. Просто мне хочется представлять, насколько можно доверять её показаниям.

– Хороший она человек, добрый и отзывчивый, врать не станет, не сомневайся. И красивая, – расплылся в улыбке Степан. – Не будь у меня семьи – приударил бы за ней однозначно.

– Она же мусульманка, а ты, как я вижу, русский, – заметил Михаил. – Не склеилась бы ваша любовь.

– Это почему же?

– Ну, как? Не положено у мусульман отдавать девушку замуж за русского.

– Я бы веру ихнюю принял, совершил никях, – не колеблясь ни на секунду, высказался Степан. – Я ведь только по паспорту русский, а фактически давно превратился в мусульманина. Даже в мечеть иногда захожу.

– Ну, тогда понятно, – раздумчиво проговорил Михаил, мысленно примеряя себя на место Степана, стоящего в татарской тюбетейке перед имамом в мечети.

«Нет, я не смог бы так поступить», – сделал он заключение про себя без всякого сомнения.

Мотоцикл на полной скорости влетел в деревню и вскоре остановился у добротного дома с глухими воротами, выкрашенными в зелёный цвет.

– Вот тут наша Нурия и остановилась у бабки Алкын, – громко проговорил Степан, не глуша мотор.

Михаил выбрался из коляски, потоптался на месте.

– Спасибо, Степан, – сказал он, пожимая руку мотоциклисту.

– Не за что, товарищ следователь, – живо откликнулся русский мусульманин. – Обращайся, если что. Степана Лабутина здесь все знают.

Мотоцикл развернулся и помчался в обратную сторону. Михаил решительно шагнул к воротам.

– Кто там? – послышался за воротами знакомый голос Аннушки, после длительного и настойчивого стука Кацапова.

– Откройте, следователь, – изменив голос, требовательно проговорил Михаил и замер в ожидании.

Звякнула щеколда на калитке, в открывшемся проёме в красном спортивном костюме появилась Аннушка. От неожиданности лицо её вытянулось и, как показалось Михаилу, слегка побледнело.

– Ты?! – испуганно выдохнула она и не двинулась с места, не бросилась гостю на шею.

– Я, Аннушка, опять я, и снова я, и всегда буду я, и только я, и никто другой кроме меня, – как пули из пулемёта, выскочили слова из уст Михаила. – Или ты не рада нашей встрече?

– Тебе не нужно было сюда приезжать, – голосом обречённого человека выдавила Аннушка из себя.

– Что ты такое говоришь, любимая? – перейдя почему-то на шёпот, сказал Михаил. Он был в полном непонимании от того, что с ней происходит. – Я приехал сюда, чтобы увидеть тебя. Я очень соскучился по тебе, ведь с последней нашей встречи прошла целая вечность.

– Не говори ничего, проходи в дом, – пригласила она Михаила. – Там поговорим.

Михаил, ничего не понимая, последовал за Аннушкой. Её необычное поведение сильно его настораживало. Постоянно смеющиеся глаза девушки впервые были равнодушны и холодны.

– Что произошло, Аня? – попытался выяснить на ходу Михаил.

Ответа не последовало, молчание продолжалось до того момента, пока они не прошли в её комнату.

– Ты объяснишь мне, наконец, что с тобой происходит?! – набросился он на Аннушку, едва она затворила за собой дверь.

– Успокойся, я всё сейчас объясню, – сказала она. – Присядь.

Михаил оглядел комнату, послушно присел на стул в углу.

– Нас не должны видеть вместе, – начала разговор Аннушка. – Это будет лучше для нас обоих. Моя хозяйка ушла к подруге и пока её нет, ты должен уйти.

– Тебя что здесь, околдовали?! – взвился Михаил, не выдержав странного отношения к себе. – Или у тебя крыша съехала?

– Не кричи. Делай, что я тебе говорю.

– А если не сделаю, меня побьют татары и бросят в яму? Выкуп затребуют? – съязвил Михаил. – Как в «Кавказском пленнике» у Толстого? Средневековье, какое-то, ей богу.

– Зря смеёшься, – сказала Аннушка. – В деревне не любят, когда с татарской девушкой русский общается. А у тебя и вовсе перебор – явился в дом без приглашения, причём, в отсутствии хозяйки.

– Ах, вот в чём дело! – воскликнул Михаил и повеселел. – А я-то, грешным делом, подумал уже, что ты парня здесь нашла. Тогда можешь быть спокойна. Я легенду для нас придумал.

– Какую ещё легенду?

– Ну, как в детективах про разведчиков или милиционеров, засланных в банду.

– Что ты несёшь?

– Я серьёзно, Аннушка, – Михаил встал, хотел подойти к любимой и обнять, но та остановила его приказом: – Не подходи к окну, сиди, где сидел.

– Ёшкин свет! – ругнулся Михаил, присаживаясь обратно на стул. – Что здесь происходит вообще? Ты можешь меня выслушать?

– Говори, я слушаю.