Невзгоды по наследству

– Да, ну вас, – сказала она сердито и отошла с гусем в сторонку. Села на чурочку, подставила тазик и принялась ощипывать птицу.

День рождения Лёхи удался на славу. Было шампанское и шоколадные конфеты, по которым соскучилась вся женская половина. Питались студенты простой деревенской пищей, состоящей из щей или горохового супа на первое, варёной картошки с куском варёного сала или перловой каши со шматком сала сверху на второе.

Был сыр, колбаса, маринованные огурцы с водкой и рыбные консервы, за которыми староста съездил аж в райцентр по такому случаю.

Раздобыл он и кассетный магнитофон, под который однокурсники, убрав с пола матрасы, принялись танцевать, привлекая громкой музыкой деревенскую молодёжь.

– Ну, а теперь пойдём за мной, – шепнул на ухо Кацапову Лёха, когда веселье было в разгаре.

– Куда? – удивился Михаил.

– Покажу тебе тот самый укромный угол. Думаю, он тебе сегодня пригодится. Сонька, вон, уже вешается на тебя, пора прогуляться с ней, пока она ещё соображает.

– Ты это серьёзно?

– Серьёзней не бывает. Сонька – горячая штучка. Кто из парней ей понравится – не отлипнет, пока не добьётся своего.

– Ты что, кувыркался с ней? – не поверил Михаил.

– Год назад, – сознался Лёха. – Когда распрощался со своей ненаглядной – муторно было на душе. Страдал, по ресторанам таскался, чтобы развлечься. Там однажды и встретил нашу Сонюшку.

– И что?

– Сидела, скучала, ждала, когда к ней кто-нибудь из мужиков подсядет. А я уже под шафе был – море по колено, подсел к ней, заказал вкусненького, разговорились понемногу. После ресторана увёл к себе. Друг одолжил мне после развода свою комнату на время. Недели две с ней встречались, потом она меня бросила.

– Почему?

– Деньги у меня закончились, нашла другого.

– И меня, значит, она присмотрела с той же целью? – спросил Михаил. – Чтоб деньгами попользоваться?

– Она ведь из Москвы приехала, привыкла к красивой жизни и никак не может перестроиться. А, вообще-то, мой друг, ты сам сможешь сегодня у неё спросить обо всём, – усмехнулся Лёха, и, заметив, как Михаил сжался в комок от его слов, добавил весело:

– Да не парься, ты. Сонька хотя и с норовом, но девка понятливая, проблем тебе не создаст. Возьмёт своё и отчалит в сторону. Она будет тебе реальным лекарством от любви. Поверь.

Они подошли к бревенчатому строению на краю чьего-то деревенского огорода.

– Вот твоя комната свиданий, – сообщил Быков, высвечивая фонариком верх чёрного от времени строения. – Там сеновал, тепло и уютно. Лестница лежит за забором. С Кузминичной я договорился, три рубля ей всучил – кудахтать не будет.

– Когда ты всё успел? – поразился Михаил.

– Холостяцкая жизнь вынуждает заботиться о себе, – рассмеялся Лёха. – Не могу я, понимаешь ли, долгое время оставаться без женщины. Привык за время семейной жизни.

– И с кем ты тут… бываешь?

– Не бываешь, а был однажды. С Феней, которая портвейн отпускает. У неё, кстати, подружка есть. Деваха – кровь с молоком! Я ей о тебе рассказывал.

– Для чего так расстарался?

– Как для чего? Запасной вариант создал, если Сонька тебе не понравится, – простодушно ответил Быков. – Нас с тобой в группе только двое настоящих мужиков, которых по-настоящему интересуют женщины, остальные – сопливые юноши. Для них смелый поступок – выпить стакан портвейна, а поцелуй однокурсницы в щёку – уже подвиг.

Они вернулись в школу, где продолжалось веселье. Софья, раз за разом, без всякого стеснения сама приглашала на танец одного лишь Михаила.

Через час они взбирались по лестнице на сеновал.

Весь месяц вечерами в деревне они гуляли с размахом. На изощрённые развлечения ушли все деньги Михаила, которые он прихватил с собой в колхоз. Хорошо, что это была лишь часть той суммы, которую он заработал. Остальные деньги предусмотрительно были отправлены на хранение в сберкассу. Из них он запланировал делать себе прибавки к стипендии, чтобы не прибегать к помощи родителей.

Уборка картошки закончилась в начале октября, остатки её выкапывали уже под мокрым снегом. Удивительно, но никто из его однокурсников благодаря «профилактике» не заболел.

Соня Семядолина перестала его интересовать уже после нескольких встреч. Расстались мирно, по обоюдному согласию. С неё Михаил переключился на подругу продавщицы Фени, с которой трижды переночевал в скирде сена за околицей. Затем и она наскучила.

Ни тоски по ним, ни сожаления о произошедшем Михаил не испытывал. Он уверенно шагал вперёд, не оглядываясь назад, словно хотел своими поступками кому-то что-то доказать.

После этих девиц были новые знакомства, новые подруги заглядывали ему в лицо. Не испытывая к ним страстного влечения, он понимал, что бурного романа не предвидится, и легко расставался с ними.       В нём зародилось непонятное чувство, объяснить которое он затруднялся. Оно напоминало азарт охотника, который однажды добыл самый восхитительный трофей и каждый новый экземпляр казался ему несравнимо хуже первого.

Так и шёл охотник неизведанной таёжной тропой в надежде добыть сородича великолепного качества.