New-Пигмалионъ (СИ)

И так устала что почти половину от своих чаевых — заработанных натруженными ножками — решила истратить на такси. Вернее на частника, потому как на такси из Текстильщиков до Новогиреева и всей суммы едва бы хватило.

Приехала, ввалилась — сил не было уже даже душ принять, не то чтобы на чай да на разговоры.

А Натаха та вся светилась прям-таки и судя по всему как раз нуждалась в слушателе.

— Ну что? — спросила Агаша, валясь лицом на подушку, — изменила мне? С Джоном встречалась?

— Ага, встречалась, — бесстыдно призналась подруга. И тут же поспешно принялась оправдываться, — ты понимаешь, я бы и тебя бы обязательно взяла бы с собой, и без тебя бы ни за что одна бы не поехала, но ты ведь в своем кафе сегодня весь день на смене была, а у меня выходной. Я позвонила, дай, думаю узнаю, есть ли он вообще этот Джон на белом свете, или все это вранье. А он возьми, да и предложи мне сразу на встречу к нему приехать. Я тебе уже хотела звонить…

— Да не ври ты, — сквозь подступающий сон пробормотала Агаша, — ты же его визитку у меня из сумочки стырила, а говоришь, хотела потом позвонить.

Обидно было Агаше.

Обидно, что предала ее Натаха.

Третий раз уже предала.

Но спать хотелось ужасно.

— Утром поговорим, — сказала Агашка засыпая.

* * *

А утром Натаха собиралась на работу в свой магазин.

Не магазин, а ларек на метро Войковская.

Собиралась и как всегда опаздывала.

— Ну, рассказывай, что там у вас вчера с этим Джоном то было? — спросила Агашка едва почистив зубы и поплескав на мордашку.

Натаха в предстартовой суматохе металась по квартирке.

Из ванной на кухню — из кухни в комнату.

Смешная — заполошная в черном лифчике и белых кружевных стрингах.

— Лак мой не брала?

— Не брала я твой лак, ты про Джона то расскажи!

— Слушай, некогда мне, Агаша, опять на работу опаздываю, Тофик мне морду набьет, ей-Богу!

— Ну так отдай тогда мне визитку Джона, — ровным спокойным голосом попросила Агаша, — у меня сегодня выходной, и я ему позвоню.

И тут Натаха раскололась.

Она напряглась сразу, как кошки напрягаются при виде собаки.

Даже перестала на работу торопиться, как напряглась.

— Слушай, Агаша, а ведь Джон просил меня, чтоб больше никому его телефон не давать.

Сказала сучка и глядит не мигая.

Агашку даже оторопь взяла.

А Натаха совсем стыд потеряла, перешагнула за внутреннюю пограничную черту дозволенного, и преодолев ее тоже вошла в раж игры в справедливость, сутью которой является полная подмена белого черным и черного белым.

— Погоди, постой, но ведь он сам мне первой свой телефон дал и ты у меня его попросту вытащила, — беспомощная перед вопиющей ложью, обезоруженная жуткой несправедливостью подруги, лепетала Агаша.

А Натаха вылупила на Агашу свои бельма, застыла с колготками в руках, будто уже и не торопится совсем на работу свою.

— Ну и что, что тебе первой дал, надо было первой и звонить, тут, подруга, кто первый съел, тот и смел.

— Ну уж, — Агаша даже поперхнулась от такого поворота в Натахиной логике, — значит не дашь телефон?

— Значит не дам и не обижайся.

Хлопнула за компаньонкой дверь.

Агаша так и осталась сидеть на неубранной кровати.

Опустошенная и брошенная.

— Надо искать кого-то с кем другую квартиру снимать, — сказала она себе и вздохнув, повалилась спиною обратно в подушки.

3

— У нас в прямом эфире Ирма Вальберс, здравствуй Ирма!

— Здравствуй, Сережа.

Джон стоял, прислонившись спиною к стене так называемой «большой» эфирной студии, откуда делались передачи с приглашенными гостями.

На самом деле «большой» эта студия называлась с определенным уровнем условности, с большой натяжкой… Как условно бывают в природе большими комары или муравьи.

Комнатка «пять на четыре», где посредине стоит эфирный микшерский пульт «саундкрафт — штудер» с диск-жокеем, а напротив него, впритык к пульту придвинут стол на который можно поставить три микрофона и к которому можно подсадить максимум трех гостей.

На радио по сравнению с телевизионными масштабами — вообще все всегда гораздо меньших размеров. И студии, и сами блоки АСБ, и деньги что вертятся здесь, да и сами люди — соответственно. И пенисы у этих людей — тоже… короче и меньше. Джон всегда считал себя человеком более телевизионным, чем радийным, но АСБ-2 не брезговал и на радио частенько забегал, обделывая здесь всякие свои делишки.

Вот и сегодня — это он привел на утренний эфир Ирму Вальберс. Привел ее в эфир к ди-джею Серёже Мирскому за тысячу долларов своих административно-посреднеческих.

Ирма, естественно ничего об этом не знала, а Джону лишняя тонна грюников никак не помешает. В этом вся его останкинская жизнь — крутись, вертись, прокручивай поганки.

Он стоял, прислонившись спиною к стене в тесненькой студии и наблюдал за тем, как Сережа Мирский раскручивает Ирмочку на то, чтобы та сказала какую-нибудь сальную непристойность.

Тесная студия. Даже дивана здесь не поставить, чтобы сопровождающим с комфортом присесть.