Nexus

Это может показаться идеальной задачей для неумолимой компьютерной сети. Но как компьютерная сеть решит, сколько "очков страданий" нужно начислять за то, что вас с тремя детьми заперли в двухкомнатной квартире на месяц? 60 очков страданий или 600? А сколько очков начислять больному раком, который умер, потому что пропустил курс химиотерапии? Это 60 000 очков страданий или 600 000? А что, если она все равно умерла бы от рака, а химиотерапия лишь продлила бы ее жизнь на пять мучительных месяцев? Должны ли компьютеры оценивать пять месяцев жизни с сильной болью как чистый выигрыш или чистый проигрыш для общей суммы страданий в мире?

А как компьютерная сеть оценит страдания, вызванные менее осязаемыми вещами, такими как осознание собственной смертности? Если религиозный миф обещает нам, что на самом деле мы никогда не умрем, потому что после смерти наша вечная душа отправится на небеса, делает ли это нас по-настоящему счастливыми или просто заблуждениями? Является ли смерть глубинной причиной наших страданий, или же наши страдания проистекают из наших попыток отрицать смерть? Если кто-то теряет свою религиозную веру и смиряется со своей смертностью, должна ли компьютерная сеть рассматривать это как чистую потерю или как чистый выигрыш?

А как насчет еще более сложных исторических событий, таких как американское вторжение в Ирак? Американцы прекрасно понимали, что их вторжение приведет к огромным страданиям миллионов людей. Но в долгосрочной перспективе, утверждали они, выгоды от установления свободы и демократии в Ираке перевесят затраты. Может ли компьютерная сеть вычислить, насколько обоснован этот аргумент? Даже если теоретически он был правдоподобен, на практике американцам не удалось установить в Ираке стабильную демократию. Значит ли это, что их попытка была изначально ошибочной?

Как деонтологи, пытающиеся ответить на вопрос об идентичности, вынуждены принимать утилитарные идеи, так и утилитаристы, запутавшиеся в отсутствии исчисления страданий, часто занимают позицию деонтологов. Они поддерживают общие правила вроде "избегать агрессивных войн" или "защищать права человека", хотя и не могут показать, что следование этим правилам всегда уменьшает общее количество страданий в мире. История дает им лишь смутное представление о том, что следование этим правилам, как правило, уменьшает страдания. А когда некоторые из этих общих правил вступают в противоречие - например, при рассмотрении вопроса о развязывании агрессивной войны для защиты прав человека, - утилитаризм не предлагает большой практической помощи. Даже самая мощная компьютерная сеть не сможет произвести необходимые расчеты.

Соответственно, хотя утилитаризм обещает рациональный - и даже математический - способ согласования каждого действия с "высшим благом", на практике он вполне может породить очередную мифологию. Верующие коммунисты, столкнувшись с ужасами сталинизма, часто отвечали, что счастье, которое испытают будущие поколения при "настоящем социализме", искупит любые кратковременные страдания в ГУЛАГе. Либертарианцы, когда их спрашивают о непосредственном социальном вреде неограниченной свободы слова или полной отмены налогов, выражают аналогичную веру в то, что будущие блага перевесят любой краткосрочный ущерб. Опасность утилитаризма заключается в том, что если у вас есть достаточно сильная вера в будущую утопию, она может стать открытой лицензией на причинение ужасных страданий в настоящем. Именно эту уловку обнаружили традиционные религии тысячи лет назад. Преступления этого мира можно было слишком легко оправдать обещаниями будущего спасения.

 

КОМПЬЮТЕРНАЯ МИФОЛОГИЯ

Как же бюрократические системы на протяжении всей истории человечества определяли свои конечные цели? Они полагались на мифологию, которая делала это за них. Какими бы рациональными ни были чиновники, инженеры, сборщики налогов и бухгалтеры, в конечном итоге они находились на службе у того или иного мифотворца. Перефразируя Джона Мейнарда Кейнса, можно сказать, что практичные люди, считающие себя совершенно свободными от религиозного влияния, обычно оказываются рабами того или иного мифотворца. Даже физики-ядерщики оказываются послушными командам шиитских аятолл и коммунистических аппаратчиков.

Проблема выравнивания оказывается, в сущности, проблемой мифологии. Нацистские администраторы могли быть убежденными деонтологами или утилитаристами, но они все равно убили бы миллионы людей, если бы понимали мир в терминах расистской мифологии. Если начать с мифологической веры в то, что евреи - демонические чудовища, стремящиеся уничтожить человечество, то и деонтологи, и утилитаристы смогут найти множество логических аргументов, почему евреев следует убивать.