Незабудка

Зашел однажды к ним управдом, лысый усатый дядька, а Тришка возьми да спроси у него: «Дядя Ваня, почему у тебя остальные волосы есть, а других нету?» Когда Тришка стала школьницей, то спросила вечером первого сентября, удивленная: «Разве завтра опять в школу? Зачем? Я там сегодня все видела...» Бедняжка, она не знала, что в школу поступают на десять лет... А когда Тришка научилась читать, то удивлялась, что Саввишна малограмотная. Всю жизнь живет в центре города, рядом с библиотекой и — малограмотная. «Согласно твоей теории, смеялась мать, — самые начитанные люди живут возле библиотек?» Когда Тришка читала первую главу из «Евгения Онегина», она покатывалась от смеха в двух местах: «Когда же черт возьмет тебя?» (взрослые не разрешают детям чертыхаться, а сами?) и «Месье прогнали со двора...».

— А почему вы Ирину зовете Тришкой?

— Прижилось... Наверно, потому, что всю ее одежду перешивала из своей. Много лет латала Тришкин кафтан...

Экзамены в школе Тришка сдавала в одном и том же платье, перед экзаменом клала под пятку пятак, чтобы принести домой пятерку. Вспомнилось, как Тришка впервые застеснялась пойти в летнем платье без лифчика. А когда, окончив школу, Тришка уезжала с матерью в дом отдыха в Репино, вдруг забеспокоилась: «Мы уедем, мама, а вдруг придет письмо от Пети?» — «Почтальон подсунет под дверь». — «А если письмо будет толстое и не пройдет в щель?» Так мать поняла, что дочь влюбилась в Петю, курносого и вихрастого курсанта ракетного училища...

В тот вечер Капе совсем не хотелось возвращаться домой. Юлия Ивановна предложила переночевать у нее. Капа охотно осталась бы, но не предупредила домашних. И какой бы мнимой ни была тревога матери, утром Капа все равно услышит ругань.

Капа вновь застряла в городе допоздна. После библиотеки она пошла со Шкилетом в кино, сеанса ждали долго, картина двухсерийная, пока добралась от кинотеатра «Великан» до Московского вокзала — без пятнадцати минут двенадцать.

Ближайшая электричка уйдет в первом часу. Лампочки в вагоне горят вполнакала, печатные буквы разбираешь с трудом. Иные пассажиры, едва добравшись до вагонной скамейки, уже заснули. А в полночь без пяти минут с соседней платформы отправляется в Москву «Красная стрела».

Капа вышла из вагона, прошла платформу с табличкой «На Любань», свернула направо и миновала чугунную ограду, отделяющую суету пригородной электрички от размеренного, умеющего вести счет минутам предотъездного регламента курьерского поезда. Капа стала в стороне, придерживая пальцем замок своего портфеля, чтобы не открылся.

Смеются, целуются, плачут... Прощанья-расставанья... Вот и все, я звоню вам с вокзала, я спешу, извините меня...

Негры, японцы, нарумяненные старухи в брючных костюмах. На тележках — разноцветные чемоданы с наклейками. Светятся матовые номера вагонов. На проводницах форма с иголочки — ну чем не железнодорожные стюардессы?

Мелькнуло удивительно знакомое лицо актера, много раз виденное на экране. Олег Стриженов? Волосы выгорели от перекиси, в руках модный плоский черный чемоданчик — весь багаж москвича.

Видимо, в самой внешности Капы, в том, как она разглядывала пассажиров, было что-то не соответствующее «Красной стреле», потому что величественный милиционер глянул на нее наметанным глазом и сказал:

— Гражданочка, проходите по своим делам. Ничего интересного здесь показывать не будут.

Радиодиктор попросил провожающих покинуть вагоны, на нескольких языках прозвучало пожелание счастливого пути, включили бравурную музыку.

Плавно тронулся поезд.

Вот бы прыгнуть на движущуюся ступеньку и уехать, куда семафоры и глаза глядят! Все равно куда, лишь бы подальше, туда, где железная дорога не делится на зоны, как в пригородах, и куда мчатся такие заманчивые, нарядные поезда.

Прошествовал мимо щеголеватый, молодцеватый милиционер.

Капа вдруг встревожилась — возвращается в поселок одна, в такую поздноту, а у них появились хулиганы. Кто-то додумался — выпускают после тюрьмы хулиганов без права жительства в Ленинграде. А почему пригороды должны страдать от этих бывших ленинградцев? У них в поселке и фонарей, и милиционеров меньше, чем в городе. Кто же приструнит хулиганов в случае надобности?

Она проводила взглядом хвостовые огни «Красной стрелы» и заторопилась на свою платформу, к своей электричке.

Лампочки в вагоне уже светили ярко-ярко; минута-другая — электричка дернулась с места, и вагон зажил суетной дорожной жизнью.

На первой же пригородной платформе шумной ватагой ввалились работницы; кончилась вторая смена на ткацкой фабрике. В вагоне сразу сделалось теснее, оживленнее. Крутильщицы после работы не умеют тихо разговаривать, орут, как в цехе, когда им нужно перекричать веретенный гул. Атмосфера веселого товарищества согрела Капу, она позавидовала соседкам: у них хорошее настроение, они не терзаются сомнениями — в какой институт поступать. Впрочем, иные из них учатся заочно в текстильном техникуме, институте — это Капа знает.