Незабываемое

Архитектура частных домов особенная. Двухэтажные, на сваях, с подпольем, широкими террасами, верандами, величественными лестницами, металлической оградой, резными воротами – дома соревнуются друг с другом. Размах! И от, дождя есть, где укрыться, и от горного потока. И тень под террасами манит. И двор ровный, зеленый – словно лужайка. Где-то коза, где-то индюшки. Свиньи с черными пятнами на спинах роются в загоне. Машина, а то и две… Хорошо живут бедные грузины…

Бизнес на всем. Лавки, лавочки, лавчонки… Вроде бы государственное, но вроде бы и нет. Очки – любые диоптрии и любая оправа, через 20 минут, но без уточнения характера собственности…

Экскурсии – немного про курорт, про радон, конечно про Сталина – и обязательное многократное фотографирование. Познаний – на копейку, бизнес на тысячи.

У входа в источники продается все: от пемзы, листьев эвкалипта, до вязаных свитеров и «левого» коньяка и чачи.

* * *

И в Цхалтубо, и в Кутаиси памятники Сталину или барельефы с его изображением. Почтительные воспоминания о его приезде на курорт в 1951 году. И вместе с этим – бурный расцвет бизнеса на его памяти. Фотокомпозиции семьи Сталина – по рублю штука – рядом с фоторасписанием церковных праздников, русалками и волосатыми парнями из ансамблей. Несчастная семья: убитая жена, убитый немцами Яков, пьяница Василий, покинувшая родину дочь… страшная судьба. Большего унижения памяти Сталина трудно придумать. В России до этого никто бы не додумался. Бизнес на имени вождя везде – в парках, на вокзалах, в вагонах. Парадокс памяти: «гордые» грузины позорят своего «великого земляка»…

Уже после возвращения из Грузии в Москву мы вечером поехали на Красную площадь. На склоне ее, как на краю земли, Храм Василия Блаженного. Высокие стены Кремля. Брусчатка. За Мавзолеем, несмотря на сумерки, хорошо заметен светлый бюст Сталина. Вспоминаются испытанные еще в детстве трепет и волнение, радость от подчиненности чему-то простому и ясному, общему для всех. Как далеки мы сейчас от этого времени и чувства. К Сталину следует относиться по «заслугам», но к его памяти нельзя относиться несерьезно.

* * *

Слишком очевидны контрасты. На одном полюсе – общее достояние, на другом гипертрофированная личная собственность, на одном – труд, на другом – нажива. То, что принадлежит всем, – часто в запустении, старое, копеечное, то, что принадлежит частнику, – крепкое, богатое, ухоженное.

Как-то мы решили сходить на кладбище в Цхалтубо. Дорога на кладбище (общая) – отвратительная, дома вдоль дороги (частные) – дворцы.

Кладбище бессистемно – хаос надгробий и оград. Старины мало. Преобладают современные богатые захоронения. Гранит, чугунное литье, памятники или портреты в рамах во весь рост, могилы электрифицированы и радиофицированы. Надгробья под крышей или даже в виде мемориальных комнат, в которых воспроизведены все атрибуты жизни умерших. Все это в громадных размерах, неимоверно дорого и безвкусно.

И тут же – полуобвалившееся здание часовни, загаженное и заросшее бурьяном; безвестные, задавленные похоронной роскошью соседей холмики с дешевыми крестами и выцветшими фотографиями. Особенно бедны могилы русских.

Богатые и после смерти страшатся, что их сочтут за бедняков. Торговцы фундуком и после смерти не желают оставаться безвестными, и их памятники могут поспорить с памятником Палиашвили. Гимн мещанству! Богатство со своей дочерью – духовной нищетой.

Рассказал об этих впечатлениях старой грузинке, отпускавшей процедуры в источнике. «Что вы, – грустно улыбнулась она, – есть и бедные грузины – и в жизни, и на кладбище. Они рядом, вы их просто не заметили».

Да, есть и бедные, и даже нищие. Поезд наш долго стоял в Кутаиси. Моросил дождик. Из окна тамбура вагона видно было, как в горах мусора, возле станции, роется сгорбленная, плохо одетая старуха. Медленно разгребая палкой мусор и бумагу, она что-то искала и, находя совала в мешок. Недалеко от нее в ящиках с отбросами рылись собаки. Чья она, эта мать? Нужна ли она здесь кому-нибудь? А рядом, на перроне, толпились провожавшие – сытые и капризные.

Отношение к приезжим неоднозначно. Преобладает приветливое деловое отношение. Иногда поговаривают: «Не знаем, как вам наши воды, нам ваши гроши помогают» (тысячи приезжих снимают комнаты и койки). Нередко улавливаешь неприязнь, когда тебя активно не замечают, обслуживают не глядя и кое-как.

* * *

Говорят грузины резко и громко, прерывая и не слушая друг друга. А поют тихо и удивительно душевно, словно прислушиваясь, каким будет эхо. В их песне – гармония гор, ветра, лесов. Акустика песни – акустика гор. Грузинская фонетика весьма совершенна: сколько звуков, столько и букв в алфавите. Грузины, те из них, кто знает об этом, гордятся, что их язык древнейший в мире, наряду с иудейским, армянским и греческим.