Незаконная планета

– Повторный осмотр, о котором вы просите, – руководитель как бы подчеркнул последнее слово, – будет через месяц. Вы сдавали зачет по организации службы и знаете это не хуже, чем я. Ровно через месяц. – Он отвел взгляд от бледного, взволнованного лица Морозова и добавил более мягко: – Вы можете сегодня же вылететь в студенческий дом отдыха. Приведите в порядок свои нервы.

Выйдя из каюты руководителя практики, Морозов потерянно побрел по коридору. Заостровцев шел рядом, говорил, что не станет искать нового напарника, попросит перенести зачет на месяц, и они обязательно полетят вместе, только вместе. Морозов уговаривал его не откладывать зачет, лететь с любым другим штурманом, но тот и слышать об этом не хотел.

– Может, оно и к лучшему, – сказал Заостровцев. – У меня, по правде, тоже сейчас…

Он не договорил.

– Что – тоже? – спросил Морозов.

– В общем, Алеша, полетим через месяц. Ничего страшного. Ну что нам месяц? Успеем еще налетаться за целую-то жизнь.

Трудно было смириться с отсрочкой зачетного рейса, но что же делать? Оставалось одно – как-нибудь убить несколько часов до отправления рейсового корабля на Землю. Морозов пошел в библиотеку, порылся в книгах. Что-то не читалось ему. Избегая встреч с однокурсниками, он слонялся по отдаленным коридорам Селеногорска.

Один из коридоров вывел его к предшлюзовому залу. Морозовым вдруг овладело желание выйти наружу, под черное небо Луны.

У выходного шлюза не было никого, кроме сантехника Севастьяна, дремавшего в углу на диване. Морозов поднял было руку к кнопке шлюзовой двери, но тут Севастьян приоткрыл глаза и спросил:

– Ты куда, мальчик?

– Я не мальчик, – сказал уязвленный Морозов. – Я курсант.

– Курсантам без руководителя выходить нельзя. Порядка не знаете? Каждый приезжий будет себе самовольничать – это какой же порядок? Отойди на три шага.

Морозов послушно отступил.

– Сам был курсантом, – неторопливо продолжал бубнить Севастьян. – Знаю я вашего брата.

– Вы были курсантом? – удивился Морозов.

– А что – не похоже? Был. Значок, как у тебя, носил. Реакция меня подвела, а то летал бы не хуже других. Медленную реакцию машина признала. Ну и пусть. Мне быстрой и не очень-то надо. Что смотришь? Не согласен?

– Не знаю, – сказал Морозов. – Кому какая нужна. Я предпочитаю быструю.

Тут прозвенел звонок, замигала лампа вводного шлюза. Севастьян отправился принимать пришедших. Морозов потоптался в зале, раздумывая, куда идти и чем заняться. Пока он размышлял, в зал вернулся из шлюза Севастьян, а за ним ввалилась шумная компания пилотов. Морозов сразу узнал в ней экипаж комплексной экспедиции и забился в угол, чтобы избежать встречи с Чернышевым. Но Чернышев увидел его. Увидел, широко улыбнулся, подозвал жестом.

– Давно с Земли? – спросил он, обняв Морозова за плечи и увлекая за собой в коридор. – Смотри-ка, время как быстро пролетело: был ты еще недавно зеленым курсантом, а теперь – без пяти минут пилот. Когда в зачетный рейс уходишь?

– Через месяц, – мрачно ответил Морозов. – Если пройду новый контрольный осмотр.

– То есть как? – Чернышев посмотрел на него сверху вниз, хотя Морозов и сам был не малого роста. – Ты не прошел осмотра? Почему?

Не было смысла уклоняться от ответа.

– Машина признала у меня подавленное состояние. Депрессия класса ноль-четыре. А почему – сам не знаю… Ошибка, наверно…

– Ребята, – повернулся Чернышев к своему экипажу. – Обедайте без меня, я позже приду.

Он привел Морозова в свою каюту, усадил на диван, плеснул в стаканы коричневого шипучего витакола.

– Слушай, Алексей, – сказал Чернышев, отпив из своего стакана и горой нависнув над Морозовым. – Машина не ошибается. Ноль-четыре не такая уж страшная степень, с кем не бывало в наш суматошный век, – тут вся штука в том, чтобы знать причину. Тогда можно быстро справиться, если, конечно, сам этого хочешь. А я причину твоей депрессии знаю. Молчи, – сказал он, видя, как вскинулся Морозов. – Это для меня давно не секрет. И для Марты тоже.

– Я ей никогда ничего…

– Не в словах дело. Она прекрасно все понимает. – Чернышев поставил стакан на столик. – Ты, Алексей, не мальчик уже. Пора научиться владеть собой, а не научишься – уходи из Космофлота, найди другое занятие. Говорю тебе, как друг.

Он обхватил Морозова за плечи и рывком поднял с дивана. Теперь они стояли, глядя друг другу в глаза. Морозов знал, что Чернышев ожидает ответа на свои безжалостные слова.

Чурбан безмозглый, обругал он мысленно себя. Ну что ты по сравнению с Федором Чернышевым? Да тебе молиться на него, а не ревновать…

– Я справлюсь, Федор, – сказал он.

Чернышев смотрел испытующе, как бы желая убедиться в твердости его решения.

– Справлюсь, – повторил Морозов.

– Ну вот и отлично. Речь не мальчика, но мужа… – И, когда Морозов шагнул к двери, Чернышев окликнул его: – Алеша, погоди. Ты вот что: не говори пока с Платоном…

– Платон меня на Землю отправляет. В дом отдыха.

– Не надо в дом отдыха. Ты в какой каюте? В курсантском общежитии? Вот и сиди там. Ясно?