Незакрытых дел – нет

Этот тип стал подозрительным, потому что, как я почувствовала, хотел меня расспросить или втереться ко мне в доверие. На мой взгляд, он был очень глупый, но, может, просто хотел таким казаться.

Она заключает, что он хотел ее расспросить, из того, что она хотела его расспросить. Но прочтем это пропитанное едкими насмешками донесение полностью.

Я познакомилась с молодым человеком по имени Э. Л., отец которого работает в газете «Новый Восток», и он заявил с апломбом, что летом едет в Венгрию к деду и что разрешение он получил легко, практически без усилий. Он утверждает, что работает где-то «директором», на вид ему лет 20–22. Мы встретились c ним в итальянском посольстве. Он утверждал, что сначала едет в США, оттуда возвращается в Италию и едет дальше в Венгрию. В Шабаке охотно используют лиц такого типа. Имя его я прочитала в анкете на итальянскую визу – поскольку он не говорит по-английски, я выступила переводчиком. Он с сожалением сказал, что в Израиле плохо с преподаванием языков. Этот тип стал подозрительным, потому что, как я почувствовала, хотел меня расспросить или втереться ко мне в доверие. На мой взгляд, он был очень глупый, но, может, просто хотел таким казаться. Других подозрительных обстоятельств я не заметила.

А вот еще один странный случай, на сей раз – с израильской пограничницей.

Донесение

24 марта 1977 г., Будапешт

Г-жа ПАПАИ сообщает:

В этом году она возвращалась от израильских родственников 18 марта. Проверку документов в аэропорту Тель-Авива производила пограничница Й. Й.

Узнав, что г-жа ПАПАИ венгерка, она отозвала ее в сторону и стала подробно расспрашивать о Венгрии.

Ее интересовало, правда ли, что тут демократия, церкви открыты, евреев не преследуют, и прочие подобные темы. Потом она сообщила, что сама тоже венгерского происхождения, родилась в Венгрии, в 1948 году, когда ее родители эмигрировали в Израиль, ей было 8 лет. Она замужем, есть ребенок, муж-офицер командует небольшим гарнизоном.

В Венгрии, насколько она знает, у нее остался только один родственник, от которого уже давно не было известий. Насколько ей известно, он тяжело болел, часто попадал в больницу, так что вполне возможно, что его уже нет в живых.

Ей бы очень хотелось увидеть Венгрию, встретиться с родственником, но ехать ей страшно. С одной стороны, потому что она не знает, пустят ли ее в Венгрию, с другой стороны, она боится, что будет, если израильские власти узнают, что она туда ездила. У мужа тоже могут быть неприятности.

Она попросила г-жу Папаи помочь с получением известий о своем родственнике. Позвонить туда или написать письмо, найти его, сказать, что она хотела бы его навестить, но в письмах обсуждать это не может. Еще она просила, если ее поездка осуществится, помочь ей в Будапеште, потому что она не знает обычаев и было бы хорошо, если бы кто-то помог.

Г-жа ПАПАИ обещала помочь. И взялась съездить в Мишкольц, чтобы найти там родственника.

Как свидетельствует анонимная рукописная помета на полях, в подразделении III/I отнюдь не ручались, что речь не идет о ловушке, удачно расставленной специально для г-жи ПАПАИ, и что пограничница в Тель-Авиве не завела разговор именно с целью провалить их агента: