Незаменимый вор

— Нет там никакого оружия! — заявила Ольга. — Ни заразного, ни здорового. Просто через этот порт можно попасть в любое пространство. Абсолютно в любое, а не так как по вашей Дорога Миров — через пятое на десятое…

— Честно говоря, я плохо в этом разбираюсь, — после некоторого раздумья признался Христофор.

— Чего там разбираться! — Ольга махнула рукой. — Все элементарно! Чем отличаются друг от друга два соседних пространства? Одним случайным событием. В одном мире оно произошло так, в другом иначе. Мир, в котором взбунтовавшийся экипаж каравеллы заставил Колумба повернуть назад, выглядит не так, как мир, в котором Колумб открыл Америку. Мир, в котором вокруг вот этого атома вращается электрон, отличается от мира, в котором этот электрон сорвался с орбиты и улетел. И таких миров — бесконечное множество. Они могут отличаться лишь одной ничтожной деталью, а могут быть абсолютно непохожими друг на друга. Тот, кто может выбрать любое пространство, способен сконструировать любой мир, по своему вкусу.

— И каким должен быть мир на твой вкус?

— Я не привередлива… Мне подойдет любой, лишь бы в его истории было записано, что семья киевского князя Гостомысла жила долго и счастливо. А там уж посмотрим, что делать с последующими годами… И еще. Там не будет Дороги Миров…

— Но если бы это было так легко устроить, — не унимался Христофор, — все давно пробрались бы в этот порт «Ноль» и настряпали бы тысячи миров по индивидуальным проектам!

— А кто говорит, что это легко устроить? — возразила княжна. — Пробраться в порт «Ноль» — не проблема. Загвоздка в том, что управлять параллельными пространствами могут только особые существа, живущие на острове Шис — мойры.

— Вот тебе раз! — удивился Христофор. — Теперь еще какие-то мойры! А что, с ними легко договориться?

— Почти невозможно, — сказала Ольга.

— Слава богу! — вздохнул Гонзо. — А то я уже начал беспокоиться за наш мир…

— Но человек может в них превращаться, — добавила Ольга, и Христофор осекся.

— Для этого необходим особый эликсир, — продолжала княжна. — В предании об Адилхане его называют «Эликсиром Владения»…

— И ты собираешься превратиться в эту… — Христофор кашлянул, — в мойру?

— Только в самом крайнем случае, — ответила Ольга. — Это, к сожалению, необратимое превращение, да и необходимости в нем нет. Можно ведь превратить в мойру кого-нибудь другого…

— Кого, например?

— Да кого угодно! Любого человека, с которым можно договориться о будущем устройстве мира…

Пораженный неожиданной мыслью, Гонзо обернулся и посмотрел на Джека Милдэма. Граф шел поодаль, небрежно помахивая ольгиной метлой и щурясь на все еще далекое заводоуправление, угасающее вместе с последней полоской заката.

— А если он не согласится… превращаться? — спросил Христофор.

— Кто не согласится?

— Ну, этот… любой человек…

— Вопрос техники, — мило улыбнулась княжна. — Вряд ли у него будет выбор…

— М-да, — Гонзо покачал головой. — Цель, значит, оправдывает средства? Понятно…

— Все не так мрачно, — сказала Ольга. — Мойры, я слышала, вполне довольны своей судьбой, которая, к тому же, зависит только от них. И живут они столько, сколько хотят, и органов чувств у них больше, чем у людей, а значит и наслаждений они знают больше… Одним словом, если бы можно было бросить клич — мигом набежали бы толпы добровольцев!

— А этот… Эликсир Владения… — осторожно спросил Христофор, — он у тебя есть?

Ольга снова испытывающе выстрелила в него взглядом из-под ресниц.

— Пока нет…

— И где ты собираешься его взять?

— Знаешь, Гонзик, — княжна капризно тряхнула золотой гривкой, — ты задаешь слишком много вопросов… Смотри-ка! Там действительно что-то блестит, или это мне кажется?

— Где?

— Вон, на земле!

Христофор решил было, что Ольга просто хочет уйти от разговора, но тут и сам увидел неподалеку на асфальте отливающий металлическим блеском предмет. Гонзо сбегал за ним и вернулся, вертя в руках небольшую металлическую пластинку, напоминающую лезвие ножа или вырезанный из жести силуэт гриба на длинной заостренной ножке.

— Что это? — спросила Ольга.

— Не знаю. Но мне это определенно что-то напоминает… Где-то я видел такую штуку, только очень давно, еще в детстве… Вспомнил! — закричал он вдруг. — Ну конечно, в детстве! Мы тогда ходили на железную дорогу гвозди плющить!

— Что делать? — не поняла Ольга.

— Берешь гвоздь, — пояснил Христофор, — кладешь на рельсу, поезд проходит, и гвоздь сплющивается!

— А зачем это?

— Зачем! — Христофор усмехнулся с видом превосходства. — Вам, девчонкам, этого не понять! — он подбросил пластинку на ладони, немного подумал и сказал:

— Вообще-то, я уже не помню, зачем. Но твердо знаю, что такие вот штучки получаются из гвоздей. Собственно, это и есть гвоздь. Сплющенный.

— Сплющенный — чем? — спросила княжна.

Гонзо внимательно посмотрел на нее, и вдруг улыбка сошла с его лица.

— Сплющенный — чем?… — повторил он деревянным голосом.

Пронзительный, тошнотворный скрежет в ту же секунду наполнил собою пространство. Охотники разом обернулись. Та часть площади, по которой они недавно прошли, медленно поднималась позади них и становилась стеной.