Незаметные истории, или Путешествие на блошиный рынок (Записки дилетантов)

Папа и сегодня красивый, с пышными волосами, изящный и независимо от обстоятельств тщательно и хорошо одевается. Когда-то он мог позволить себе экстравагантный поступок щеголя. Так, однажды, присмотрев во время служебной поездки в Прибалтику английское демисезонное пальто из отличной невесомой шерсти (вес пальто – 300 граммов), он на следующий день после возвращения из командировки вновь слетал на самолете туда и обратно, чтобы приобрести понравившуюся вещь. Он поныне соблюдает правила строгого внешнего вида, заложенные в горнотехническом «интернате». Покупая брюки, он подшивает их в мастерской, чтобы они сзади доставали до каблука, но стрелка впереди при этом должна оставаться остро-ровной и не заламываться.

С такой же любовью и заботой, какую папа проявил ко мне, он отнесся и к моему сыну Даниилу. Он помогал и ему освоить школьный курс математики и физики, обучал его игре в шахматы, работе на земле и прочим «мужским» навыкам. Даня, как и я, не был капризным ребенком. Он с удовольствием проводил много времени с дедушкой в саду. Жили они там всегда душа в душу, понимая друг друга с полуслова.

Родители относились ко мне бережно и заботливо. С ними я чувствовала себя большой ценностью, но не капризной избалованной, а нежной, благородной и благодарной «принцессой на горошине». Родители воспитали во мне внимательный, зоркий взгляд на людей и вещи – наверное, тот самый взгляд, который помогает мне безошибочно ориентироваться в жизни и на блошином рынке.

«Безвозвратные потери» и ностальгия

Хотя термины «безвозвратные» и «необратимые потери» обычно используются в военном деле и подразумевают урон в живой силе, специалистах, технике, обмундировании и снаряжении во время боевых действий, я сочла уместным привлечь эти понятия при завершении рассказа о влиянии близких на мой интерес к старым вещам. И хотя многие из описанных в нем людей живы, и материальная среда, окружавшая меня в детстве, не досталась боевому противнику и не была уничтожена рукой врага, и даже старый дом в поселке Полетаево, давно проданный чужим людям и своим обликом не похожий на усадьбу бабушки и дедушки, стоит на месте, потери есть, и еще какие! Анонимный враг все же приложил руку к сокрушению моего уютного прошлого в доме бабушки и дедушки, и имя ему – время и спрессованные в нем печальные события.

Наше совместное с Андреем детство закончилось в 1991 году. Брат ушел в армию, я вышла замуж, за неделю до роспуска СССР родился Даниил. Через два года Андрей вернулся, огромный, заматеревший, по-прежнему улыбчивый, но немногословный, особенно по поводу службы в специальных войсках. Вскоре он уехал из Полетаева в Челябинск, работал в службе охраны одного новорусского воротилы, поступил на филологический факультет университета, после семестра или двух бросил учебу, без последствий расстался с хозяином, работал дальнобойщиком. Мы продолжали общаться то чаще, то реже и в Челябинске, в стенах университета, и в Полетаеве, в доме бабушки, дедушки и родителей Андрея.

В декабре 1996 года скоропостижно умерла бабушка. Для всей семьи это было страшным ударом. Она скончалась дома, в присутствии мужа и сыновей, и соседи слышали, как из ее спальни раздался многоголосый мужской вой отчаяния. Я не понимала, что будет дальше, как будем жить без бабушки, что будет с дедушкой.

Их средний сын, директор школы в Полетаеве Владислав, взял отца к себе, но тот вскоре попросился обратно в свой дом. Дедушка тихо доживал на своей половине дома, где провел с бабушкой последнюю четверть века. Он противился любым перестановкам, как бы боясь малейшим изменением в интерьере спугнуть невидимое присутствие бабушки. Он любил уединяться на скамейке под яблоней в центре сада, где после долгих лет молчания начал делиться воспоминаниями о детстве и молодости с Андреем. Брат в то время с женой и маленьким ребенком переехал в дом в Полетаево, где, помимо одиноко стареющего дедушки, жили отец и мать Андрея, уже не встававшая с инвалидного кресла. Того, что вскоре дом опустеет и перейдет в чужие руки, никто не мог даже предположить.

* * *

В последние годы жизни бабушка часто задавала сама себе вопрос, как бы размышляя вслух:

– Интересно, а кто будет жить в этом доме, когда нас не станет?

Моя мама, присутствуя при таких разговорах, начинала заметно нервничать и отвечала:

– Ну что ты, мама! Живите долго! А потом здесь будут жить твои внуки. – Подразумевались Андрей и его старшая сестра Татьяна.